Несекретные материалы

Клиника расположена довольно далеко от Москвы, хотя считается городской и стоит как раз на пути из Горловки в столицу. Просто – это первая московская больница, куда Нина могла доставить Корзинкина. Может, он был так плох, что до Склифа и довезти было нельзя. Вот и лежит приятель в реанимации, не в силах сообщить о себе ни мне, ни Сюзи.

А перепуганная Самохвалова, естественно, не стала звонить жене. Вообще-то в подобных случаях медицинский персонал обязан известить милицию, но, наверное, увидав пару сотен баксов, все разом оглохли, онемели и ослепли!

Как только подобная мысль сразу не пришла мне в голову! Почему не обзвонила сначала больницы? Нет, Александр Михайлович прав, до профессионала мне ой как далеко!

Ругая себя на все корки, завела мотор и поторопилась в 662-ю клинику. Как назло, дорогу будто жиром смазали, и на ветровое стекло летят белые кляксы. Чертыхаясь, еле-еле добралась до наглухо закрытых железных ворот. У проходной маячили два здоровенных секьюрити в черных комбинезонах. Больше всего эти крупные, почти наголо стриженные блондины походили на эсэсовцев из дивизии «Мертвая голова». К тому же на груди у них виднелась нашивка с картинкой, сильно смахивающей на череп. Приглядевшись, поняла, что это и в самом деле изображение скелета, а внизу мелкие цифры – 662. Ну ничего себе эмблему придумали!

– Въезд только для машин «Скорой помощи» и персонала, – довольно вежливо сообщил один из парней.

Я протянула ему 10 долларов. Но секьюрити не дрогнул и мзду не взял.

– Простите, – сказал второй, – нам строго запрещено принимать чаевые, оставьте машину на стоянке за шлагбаумом. Можете не вынимать магнитофон, мы проследим.

Пришлось подчиниться. Прямо из проходной попала в парк. Широкая подъездная аллея вела к видневшемуся вдали корпусу. Огромные ели нависали над дорожкой. Наверное, летом это место сильно смахивает на санаторий, впрочем, даже сейчас, когда понеслась настоящая пурга, пейзаж напоминал иллюстрацию к сказке «Госпожа Метелица». В абсолютной тишине крупный снег картинно валился с неба.

Но очарование неожиданно разрушилось. Оглушительно воя, мимо промчалась белая машина с красным крестом. Выскочившие люди быстро потащили в приемный покой носилки, накрытые одеялом.

Я вошла через парадный вход и ахнула. Низенькое облупившееся от старости здание внутри скрывало царскую роскошь. Мраморные полы, дубовые двери, изящные светильники – все это походило на интерьер дорогого отеля, а не муниципальной больницы. И снова два охранника с идиотскими эмблемами. Надев по их приказу пластиковые бахилы, я добралась до «Справочного бюро» и мигом узнала, что никакого Базиля Корзинкина тут нет. Но вообще-то была готова к подобному повороту. Нина могла испугаться и выдать кавалера за москвича. Записать под любой фамилией, сославшись на отсутствие документов. Пара красивых зеленых бумажек, и дело сделано. На стене висел большой план. Так. Реанимация у них одна, на третьем этаже, скорей всего там же и операционные отделения, гинекология. Это мне без надобности, потом – 1-я хирургия, 2-я хирургия. Ну здесь операции, должно быть, плановые. А вот реанимацию и травматологию обследуем в первую очередь.

Хорошенькая медсестричка в огромном накрахмаленном колпачке быстренько спрятала десятидолларовую купюру и радостно сообщила, что на сегодняшний момент в палате интенсивной терапии одни женщины. Имя Базиль она не помнит, вообще, пациентов называют по фамилии, Корзинкина, кажется, не было. А может, и был, всех не упомнишь, тут поток, сплошные операции. Одно она помнит точно – иностранцы последнее время не поступали.

Слегка успокоившись, я двинулась в травму, от души поражаясь полному отсутствию больничных запахов. В воздухе не витал аромат хлорки, лекарств и грязной тряпки. Даже из открытой двери «Перевязочной» ничем не тянуло. Не доносились и запахи пищи. В коридорах изумительная чистота и пустота. На посту мирно раскладывала лекарства еще одна приветливая девушка. Впрочем, хрустящая ассигнация, вложенная в карман, сделала ее еще и сговорчивой. Мне разрешили осторожно заглянуть в каждую палату.

Комнаты оказались комфортабельными и больше напоминали гостиничные номера. Небольшой предбанник с холодильничком и санузлом, затем просторное помещение, разделенное перегородкой. Две кровати стоят вроде и в одной палате, но больные друг друга не видят и не смущают, только слышат. Просто европейские условия.