Последний из рыцарей

Доктор и комендант дворца задумчиво смотрели на них. Хорошо, что у бедной герцогини есть хоть кто-то, на кого она может опереться, думали они. По крайней мере, этот красивый телохранитель короля не доставляет ей огорчений, а ей сейчас так нужна хоть капля радости.

Можно только удивляться, что среди интриг, кокетства, суеты и пошлости двора этим двум людям удалось сохранить способность к состраданию и добру.

И мыслями коменданта вновь завладели поборники.

Прошло несколько дней с тех пор, как гроб с телом герцога был отправлен в Ризенштейн. Тристан подождал, чтобы Хильдегард и Марина отдохнули и хоть немного оправились от потрясений. После этого он повез их в Габриэльсхюс. Им понадобились две кареты — у Хильдегард было много вещей. Тристан был счастлив, ему не терпелось показать им свой красивый дом, и он радовался, что отныне в этом доме будет уже не так пусто. Живя один, он значительно сократил челядь. Теперь он распорядился о возвращении многих слуг, и дом сверкал чистотой, готовый принять почетных гостей.

После случившегося Марина почти перестала разговаривать. Она замкнулась в своем мире, терзаемая стыдом, от которого не могла избавиться.

Тристан не знал, как достучаться до нее. Как убедить ее в том, что в случившемся нет ее вины, заставить забыть о прошлом и жить мыслями о будущем.

Хильдегард пришла в восторг от гордого фасада Габриэльсхюса, от великолепных клумб, разбитых в парке, который был уже по-осеннему оголен. Но больше всего ей понравилось внутреннее убранство дома.

— Какая изумительна мебель! — восхищалась она. — Сколько прекрасных вещей!

— Таким этот дом создал мой дед, маркграф Александр Паладин, — не без гордости, объяснил Тристан. — Большая часть вещей принадлежала его предкам, герцогам Шварцбургским.

— Но, Тристан, — обрадовалась Хильдегард, — выходит, мы с вами ровня!

— Не совсем, — улыбнулся Тристан. — Сколько у вас было предков знатного происхождения?

— Тридцать два, не больше.

— Не больше! — Тристан добродушно усмехнулся. — А у меня только четверо. Мои родители были дворянского происхождения, а вот мать моего отца, бабушка Сесилия…

— Это она была из рода Людей Льда? — осторожно спросила Хильдегард.

— Совершенно верно. И знаете, герцогиня, этим родством я горжусь больше всего. В крови Людей Льда есть что-то особенное.

Тристан считал своих предков так, как это было принято у дворян. Если оба родителя были дворянского происхождения, значит, у человека было два предка. Если дед и бабка тоже были из дворян, предков было уже четверо. С прадедами их было уже восемь. Тридцать два дворянских предка Хильдегард внушали уважение.

Марина с изумлением смотрела по сторонам.

— Мама, мы будем здесь жить? — почти беззвучно спросила она.

— Да. Пока.

— И Тристан тоже?

— Да, большую часть времени он будет жить с нами.

Марина кивнула. По ее глазам было видно, что ей это понравилось. Во всяком случае, она не возражала.

Хильдегард и Тристан вздохнули с облегчением.

Их огорчало, что Марина моется чаще, чем это было необходимо, она все время как будто пыталась смыть с себя невидимую грязь. Иногда она с отвращением разглядывала свои руки, словно прикоснулась к чему-то липкому, грязному, и начинала лихорадочно их вытирать. Она отказывалась смотреться в зеркало и не хотела прикасаться к своему телу. Каждое ее раздевание сопровождалось трудностями. Она уже давно не раздевалась добровольно.

Но Габриэльсхюс ей понравился, и это обнадежило Хильдегард и Тристана.

Дворецкий принес Тристану письмо.

— Оно пришло два дня назад, Ваша Милость!

Тристан внимательно прочитал адрес.

— Из Норвегии? Господи, что за каракули! Ни у кого, кроме моей безумной кузины Виллему, нет такого почерка: она так спешит, когда пишет, что читать ее письма почти невозможно. Но что она делает в Норвегии? Я слышал, будто они с Домиником пытались найти какого-то нашего родственника. Но это было уже больше года назад. Что же ей взбрело в голову на этот раз?

Хильдегард засмеялась.

— Я вижу, Тристан, вы сгораете от любопытства. Прочитайте письмо, а мы тем временем снимем верхнюю одежду.

— Спасибо, герцогиня. Мусгорд, подайте, пожалуйста, нам чай в маленький салон.