Враг невидим

Против жабы Веттели не возражал, но увидел растение – и оторопел.

– Зачем оно здесь? – спросил обескуражено.

– Тебе видней, – пожала плечиками фея. – Это же твой клозет. С дамами такие вещи вообще обсуждать не принято.

– Я думаю, оно выросло тут ещё до меня, – пробормотал он, удивляясь, как им удавалось мирно сосуществовать все эти дни. Стало даже как-то неловко перед бедным растением… с другой стороны, должно было само сообразить, где ему место, а где нет. Или его наоборот, привлекло так сказать, содержимое? «В любом случае, это не моя забота» – сказал себе Веттели, и покинул отхожее помещение, немного обиженный.

Вернувшись в комнату, он первым делом подошёл к окну – стало интересно, что там, снаружи. Если бы оказалось, что вообще ничего – он бы уже не удивился. Но окно, в отличие от зеркала, свою функцию исполняло добросовестно, продемонстрировало ему вполне идиллический гринторпский пейзаж, отчасти даже знакомый.

Не изменилась подъездная аллея, ведущая к школе, привычно петляла река, сливаясь с водами широкого Гринторпского ручья; недалеко от его устья по-прежнему был перекинут горбатый каменный мостик, ведущий в деревню.

Вот только самой деревни на месте не оказалось. К этому часу она обычно уже начинала светиться россыпью огоньков-окошек, уютно жёлтеющих в осенней предзакатной синеве. Но теперь там было сумрачно и пусто.

– А где же Гринторп? – воскликнул Веттели не без испуга.

– Его на этой сторонене существует! – последовал ответ.

– Почему?

– Откуда же мне знать? Ведь я всего-навсего бедная маленькая фея, а не творец мироздания, – иронично хихикнула Гвиневра, кажется, кого-то передразнивая. Кого-то, но только не Веттели, уж он-то никогда не думал о ней как о маленькой и, тем более, бедной.

– Ну конечно! Разве от тебя дождешься сострадания! – вновь хихикнула она.

Деревня пропала, зато гринторпский парк сохранился, более того, превратился в бескрайний лес, его заснеженные синие куртины теперь тянулись до самого горизонта, поглотив и ту холмистую равнину, где должен был располагаться Эльчестер – для города с этой сторонытоже не нашлось места. Да и самим холмам пришлось «переехать» правее, сохранив при этом прежние, узнаваемые очертания и типичный рисунок каменных колец. Они вырастали посреди припорошенных ранним снегом гринторпских полей (точнее, вместо них, ведь если не было самой деревни, значит, полей её тоже быть не могло) и радовали глаз свежей весенней зеленью.

– Неужели они будут стоять такими всю зиму?

– Будут, – обещала фея, и пренебрежительно поморщилась. – Ума не приложу, зачем ши нужно вбухивать столько сил на поддержание свежего вида своих берлог? Ты мне вот что скажи: мы будем и дальше любоваться ландшафтом через окно, или всё-таки выйдем прогуляться?

– Идём! – обрадовался Веттели, и попытался снять с вешалки куртку. Потом ещё раз попытался, и ещё раз… Бесполезно. С этой сторонывешалка и всё, что на ней висело, представляло собой единое и неделимое целое.

– Так часто бывает, – равнодушно заметила Гвиневра, терпеливо наблюдавшая за его усилиями из-под потолка. – Не мучайся, всё равно не отцепишь. Лучше завернись в плед.

– Хорош же я буду, разгуливая по чужой сторонев одеяле! – взроптал он.

– Одевайся немедленно! – фея спикировала на стол и сердито топнула ножкой. – Скажите, какой щёголь деревенский – не может в одеяле на улицу выйти! А если ты простудишься, заболеешь и умрёшь – что я скажу твоей женщине? Об этом ты подумал? Бери плед, или я с этого места не сойду!

Выражение её остренького личика сделалось непреклонным, и Веттели понял, что спорить бесполезно: переупрямить женщину, всерьёз вознамерившуюся позаботиться о здоровье ближнего – задача почти невыполнимая.

Он взял плед, к сожалению, даже не подумавший прирасти к кровати, накинул на плечи наподобие плаща.

– Видишь: оделся! Идём!

Фея взглянула критически.

– А голова непокрытая!

– Голову я накрою потом, когда выйдем на улицу. Иначе мне сразу станет жарко, а потом просквозит, – нашёлся он. Укрываться одеялом на манер бабьего платка совсем уж не хотелось.

– Ладно, – милостиво разрешила Гвиневра. – На улице так на улице. Тем более, нам надо ещё кое-куда заглянуть, кое-кого навестить. Идём!