Мария - королева интриг

– По моим сведениям, он весьма расстроен, к несчастью, он стареет. Король целиком во власти милорда Бекингэма, своего признанного фаворита, и принца Карла, лучшего друга милорда.

– Куда мы катимся, если государями управляют фавориты, – с достоинством заявила королева-мать, вызвав у Марии улыбку: почтенная дама положительно стерла из своей памяти чету Кончини.

– Такое случается, – философски заметил Ришелье, – но не стоит ли, воспользовавшись их отъездом, уравновесить влияние Гондемара, посла Испании, направив в Лондон нашего, ну скажем, посла по особым поручениям и к тому же родственника короля? В этой роли монсеньор герцог де Шеврез чрезвычайно преуспел бы. Король Яков питает к нему дружеские чувства...

– Ну так предложите это моему сыну!

Ришелье потупил взгляд и смущенно потер свои длинные руки:

– Его Величество еще не пригласил меня в Совет, но мнение нежно любимой матушки...

Мария решила, что настала время вмешаться:

– Если принц Карл влюблен в инфанту и сумеет завоевать ее сердце, все ваши уловки окажутся бесполезными!

– Думай, что говоришь, Мария! Королева не занимается уловками!

– Предосторожности – более подходящее слово, – мягко вставил кардинал. – Принц и его друг – два молодых безумца, а в Мадриде не любят безумцев. Особенно если до герцога д’Оливареса, всесильного министра короля Филиппа IV, дойдут слухи о том, что эти два смутьяна в Испании.

– Три! – поправила Мария. – Ваше преосвященство забыли...

– О графе Кенсингтоне? Ничуть, но этот убежденный гугенот против испанского брака, и я очень удивлюсь, если принц будет терпеть его присутствие до самой Кастилии!

К Марии Медичи тотчас вернулось ее хорошее настроение:

– У короля, решительно, нет лучшего слуги, чем вы, мой друг! Когда-нибудь он непременно должен оценить это! Я расскажу ему о вашей идее насчет Шевреза...

После такого одобрения Ришелье принял скромный вид, но Марию не так-то просто было обмануть. Она только что имела возможность оценить, каким опасным противником мог стать столь осведомленный человек, если только ей не удастся подружиться с ним и сделать его своим орудием. Он считал ее красавицей, вне всякого сомнения. Она настолько привыкла к мужским взглядам, что безошибочно угадывала их смысл. Но станет ли он служить ей – это еще вопрос. Она чувствовала в нем опасную силу, несмотря на его смирение перед благодетельницей, королевой-матерью. За этим крылась невероятная гордыня и жажда могущества, которые не станут довольствоваться полумерами. Такими, например, как передача власти флорентийке и сохранение за собой лишь ее видимости. Если ему это удастся, неизвестно еще, к чьему лагерю он примкнет. На всякий случай, решив, что это ни к чему не обязывает, она улыбнулась. Что касается его идеи отправить Клода в Англию, то она, в конечном счете, не столь плоха! Мария, со своей стороны, не могла не поддерживать сближение с родиной Кенсингтона, мысли о котором посещали ее теперь чересчур часто.

– Я убеждена, – проговорила она, лаская Ришелье взглядом, – что монсеньор, мой супруг, будет счастлив способствовать столь благородному делу, как супружество принца Уэльского и Генриетты-Марии.

– Конечно, конечно! – рассеянно подтвердила королева-мать. – А скажите-ка, друг мой, вы заметили, как внимательно один из этих людей глядел на мою сноху?

– В самом деле, мадам, то был милорд Бекингэм, – коротко ответил прелат. – Слава богу, Ее Величество ничего не заметила. Гнев короля поглотил все ее внимание.

– Почему «слава богу»? – вставила слово Мария.

– То, что можно было прочесть в нем, было лишено почтения! Особенно если учесть, что взгляд был обращен к королеве Франции!

– Вы полагаете? А ты, Мария, тоже это заметила?

Герцогиня пожала плечами:

– Только то, что он поразительно красив. Я была так поражена, встретив в Лувре наследника английской короны, и я никого не видела, кроме него!

– Это на тебя не похоже! Ты возвращаешься в Лувр?

Это был самый обычный способ показать молодой женщине, что ей пора удалиться, и Мария не обманулась на этот счет:

– О нет! Я еду к себе, там тоже полным ходом идет строительство. К тому же королева Анна сегодня не в духе. Всем заправляет донья Эстефания, и день проходит в молитвах!

Невозмутимое, заплывшее жиром лицо расцвело, точно салатные листья, спрыснутые из лейки.

– Неужели? – Затем на лицо вновь вернулась укоризненная маска: – Вот и повод для тебя, чтобы присоединиться к ней. Королева так набожна, а ты недостаточно молишься! Всего хорошего!