Экстрим на сером волке

— У КПП пруд есть, — не оборачиваясь, сообщил Семен, — швырну в воду, и делу конец.

Входная дверь хлопнула. Мы уставились друг на друга. В установившейся тишине было отлично слышно, как тикают часы в столовой.

— Чаю хотите? — тихо спросила Ирка.

— Нет, — шепотом ответила я, — аппетит пропал.

— Небось уж утопли, бедолаги, — шмыгнул носом Иван.

Мы переглянулись, постояли еще пару секунд в молчании и неожиданно разом, словно сговорившись, рванули из дома.

Впереди несся Иван, за ним Ирка, последней ковыляла я, проклиная Зайку и неудобные мюли.

За будкой охранников есть небольшое озерцо. В нем, естественно, никто не купается и не удит рыбу. Водоем служит исключительно для красоты, хотя, на мой взгляд, ничего необычного в нем нет, самая простая, слегка облагороженная лужа.

Четверо секьюрити, вся дневная смена, маячили на берегу, вглядываясь в воду.

— Эй, стой, — завопил Иван, — Сенька, верни мышек!

Парни в черной форменной одежде обернулись.

— Ну и блин, — растерянно протянул Сеня.

— Ты их убил, — затопала ногами Ирка, — чудовище! Как с тобой жена живет!

— Да не расписан я! — растерянно сообщил охранник.

— И правильно, — кивнула Ирка, — кто ж с убийцей связываться захочет!

— Вон они, — ткнул в сторону озерца другой секьюрити, по имени Павел. — Ваще прикол, кому сказать, не поверят!

Я посмотрела на водную гладь. На зеркальной поверхности, аккурат посередине водоема покачивался «плед» с верещащими мышами.

— Бросил эту хреновину в воду, — чесал затылок Сеня, — думал, жидкостью пропитается и потонет.

А она поплыла, чисто крейсер. Из чего же, интересно, ее сделали?

— Вон как разрываются, — покачал головой Павел, — аж сердце заболело. Может, пристрелить, чтоб не мучились?

Внезапно Семен покраснел.

— У тебя, Пашка, вчера голова болела, ныл весь день, мы ж не стали стрелять, хоть ты и надоел нам очень. Жалко мышек.

— Ваще сдурел, — изумился Павел, — сам же их в озеро швырнул!

— Тогда не жаль было, а сейчас сердце от писка разрывается, — признался Сеня.

— Кончайте базарить! — взвилась Ирка. — Тяните мышей назад!

— Как? — хором спросили все.

— Идиоты, — вскипела домработница, — штаны скидавайте и лезьте в озеро.

— Я плавать не умею, — живо отреагировал Павел.

— Там же воробью по колено, — успокоил его Иван.

— Вот сам и лезь!

Парни начали спорить. У меня просто плавились мозги. Солнце нещадно палит, пятачок, на котором мы сейчас стоим, совершенно голый, ни деревца, ни кустика. Охранники кричат, Ирка топает ногами, от писка сердце щемит.

— Послушайте, — прервала я жаркие дебаты, — Сеня, сделайте одолжение, достаньте мышей, я заплачу вам. Помните, вы говорили на днях, будто собираетесь в отпуск, и сокрушались, что разбили фотоаппарат?

Прямо сейчас поеду в Москву и куплю вам новый цифровик. Только верните мышек.

Сеня вздохнул и начал снимать брюки. Он расстегнул ремень, «молнию», дернул вниз штанины. Окружающие легли от хохота. Я постаралась сохранить спокойствие. На Семене были семейные трусы ярко-красного цвета, украшенные изображениями мышей в самых раскованных позах.

— Да ладно вам, — насупился Сеня и вошел в воду. — Девчонка моя купила, прикольно ей показалось!

— Рисуночки-то в тему, — простонал Павел.

— Ты лучше на пост ступай, — обозлилась Ирка, — не мешай, гогочешь только, людей от дела отвлекаешь.

Спустя несколько минут «плед» с мышами оказался на земле. Грызуны перестали орать, они притихли, похоже, стали привыкать к нам. Мы же снова начали дискутировать, как отодрать несчастных от липучки.

— Да просто дернуть, — предложил Иван.

— Укусят, — поморщился Сеня.

— За спину схватить, вот так.

— Ой, погоди! — заорала Ирка и убежала.

— Классная, однако, вещь, — с задумчивым видом пробасил Павлик, — надо у Иры разузнать, где она липучку взяла?

— Зачем тебе? — удивился Сеня.

— У входной двери расстелю, с внешней стороны, — размечтался Павел, — перед приходом дорогой тещи. Явится Анна Ивановна в очередной раз, встанет на коврик, я дверку открою и скажу: «Здрассти, мама, входите». Она брык, брык, а ножки-то не идут. Шикарно получится. Я вроде и не виноват, от души тещеньку звал, сама войти не сумела!

— Любишь ты женушкину маму, — хмыкнул Сеня.

— Не передать словами, — улыбнулся Павел, — хоть на что поменяю, только никто ее не возьмет, чучундру!

— Во, — произнесла запыхавшаяся Ирка, — в кастрюлю мышей сложим!