Любовь Люцифера

Подойдя к входной двери дома в Линде-аллее, она постучала. Ей открыл мальчик лет десяти.

— Хеннинг? — улыбнулась Сага.

— А вы кто? — удивленно спросил он. Он смотрел ей прямо в глаза, был достаточно рослым и плотным, но производил впечатление милого ребенка. Открытое лицо, высокий лоб, на который падали русые пряди волос, широко поставленные глаза, чувственный рот.

— Я Сага. Твоя родственница из Швеции.

— Ой! — воскликнул он и покраснел. — Мама! Это Сага, она уже приехала!

— О, наконец-то… — услышала она доносящийся из дома голос и быстрые шаги.

Сага явилась слишком рано. Но Белинда сияла, как солнце, обнимая Сагу.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, — говорила она со слезами на глазах. — Сколько лет, сколько зим! В последний раз, когда ты была здесь… Да, тебе было тогда лет двенадцать-тринадцать. А теперь ты такая взрослая. Входи!

Белинда заметно постарела. Ей было не больше тридцати, но заботы и тяжелый труд оставили отпечаток на ее милом лице. Руки мускулистые и заскорузлые. Она была очень худой, под глазами темнели круги усталости.

Они вошли в гостиную, на которой лежал отпечаток неуклюжих, отчаянных попыток соблюсти хоть какой-то стиль и приличие. Но попытки эти были совершенно беспомощными. Слуги все равно все делали по-своему.

Сага села на диван, а Хеннинг, получивший распоряжение, сказанное шепотом, тут же отправился на кухню.

— Где Вильяр? — спросила Сага. Белинда нервозно тронула свои волосы.

— Он… ему нездоровится сегодня, — торопливо сказала она.

— Он болен? Серьезно? И давно?

— Нет, нет…

Хеннинг вернулся, принеся на подносе печенье и три чашки.

— Мы… еще не ждали тебя, — нервозно улыбнулась Белинда. — Твое письмо пришло всего два дня назад. Наверняка оно застряло в пути. Иначе мы бы…

И тут из внутренней комнаты вышел Вильяр. Белинда остановилась в растерянности.

Сага была шокирована. И это был тот самый молодой, красивый Вильяр, которого она помнила? Теперь ему было лет сорок, но внешность его страшно изменилась. Под глазами мешки, многодневная щетина на щеках, волосы растрепаны, расслабленное выражение лица…

— Вильяр? Ты пьешь? — с ужасом произнесла Сага и только потом осознала бестактность своих слов.

Белинда и Хеннинг в страхе замерли.

Вильяр вздрогнул. Попытался остановить на ней взгляд.

— Сага? Это Сага?

— Да. Извини, я не хотела говорить этого, но ты так изменился.

— В самом деле? — опустив глаза, произнес он. Взявшись за спинку стула, он хотел было сесть, но вместо этого спросил у жены:

— Белинда, у тебя есть…

— Пиво? Есть.

Белинда уже направилась на кухню, Но Сага остановила ее:

— Мне нужно серьезно поговорить с вами. Лучше принеси Вильяру чашку крепкого кофе.

Он покосился на нее, но ничего не сказал. Выйдя в прихожую, он причесал свои растрепанные волосы. Потом пошел на кухню и умылся холодной водой, потом ощупал подбородок, решив, что не мешает побриться, но решил, что теперь не стоит тратить на это время.

Ему было не очень приятно сидеть и пить черный кофе. А от печенья, которое испекла Белинда, его просто воротило.

— Ты писала, что собираешься выполнить свое предназначение, Сага, — смущенно произнесла Белинда. — Можешь ли ты пояснить, в чем оно состоит?

— Я знаю об этом не больше, чем ты. Просто я получила известие от предков — во сне — о том, что должна отправиться в Гростенсхольм, что вы здесь нуждаетесь во мне.

— О, Господи, — пробормотал Вильяр. Повернувшись к нему, она сказала:

— Разве не так?

Вильяр безрадостно усмехнулся:

— Но как ты можешь помочь нам? У нас тут просто ад!

— Не забывай о том, что я избранная, Вильяр, — спокойно сказала Сага.

Он посмотрел на нее. Ему было стыдно, что она застала его в таком виде.

— Да, я верю в то, что ты избранная, — сказал он. — Теперь, видя тебя, я поверил в это. И не в силу твоей необычной, почти экзотической красоты, а потому, что в твоих глазах горит какое-то внутреннее пламя. Смесь… неземного счастья и… скорби.

— Так оно и есть, — кивнула Сага. — Но это не имеет отношения к моим качествам как избранной. По пути сюда я пережила кое-что…

Белинда, с присущей ей интуицией, поняла, в чем дело.