Ветер с востока

В следующем году после заключения мира, в 1722, Корфитц Бек и все его товарищи вернулись домой из Тобольска после тринадцати лет плена. Из-за этого произошло множество личных трагедий. Многие жены сочли своих мужей мертвыми и в конце концов снова вышли замуж. Когда муж вдруг появлялся на пороге дома, он приносил в дом горе. Дети от нового брака становились незаконнорожденными. Многие из вернувшихся домой мужчин, растерявшись, покончили с собой. В других случаях жены были верными и ждали, а мужья остались в России, женились там, чтобы уж никогда не вернуться домой.

Корфитц Бек и его супруга Мария появились в один прекрасный день в поместье Андрарум. Дом был заколочен и необитаем. За эти долгие годы супругам выпало немало страданий, они народили и потеряли детей. А сейчас никто их не ждал…

— Я этого не понимаю, — произнес Корфитц Бек. Ему скоро должно было исполниться сорок лет, и всевозможные напасти оставили след на его лице: — Здесь же кто-то должен быть. Отец?..

— Ты же знаешь, прошло много лет, — сказала Мария.

— Да, — он вздохнул. — Ну, во всяком случае, я должен сначала нанести визит.

— К… родителям Венделя?

— Да. Они, во всяком случае должны знать, что случилось с усадьбой.

И с Венделем.

Мария вложила свою руку в его ладонь. В этом решении были едины, ошибка была в равной степени как ее, так и его.

С тяжелым сердцем они пошли к усадьбе Грипа, находившейся неподалеку. Свой небольшой багаж они оставили у ворот усадьбы. Они приехали из страны на Востоке с пустыми руками, но с желанием начать все сначала.

Усадьба Грипа выглядела такой же красивой и ухоженной, как и прежде. Корфитц Бек осторожно постучал в дверь. Он всегда чувствовал известное уважение к строгому отцу Венделя.

Дверь открыла молодая крепкая женщина. С простым, но приятным лицом, голубыми глазами, смело смотревшими на них, и косами, падавшими ниже пояса. Корфитц представился и спросил, дома ли господин Грип.

— Вы можете поговорить с фру Кристиной, — сказала девушка.

Корфитц кивнул. Наконец-то знакомое ему имя. Кристина постарела. Невероятно. Особенно красивой она никогда не была, а сейчас ее волосы были снежно-белыми, и морщины стали заметнее. Однако она держалась прямо, стала тоньше и приобрела в своем горе определенную величавость.

Сначала она смотрела на них удивленно, словно видела кого-то, кого смутно узнавала, но не могла признать. Затем ее глаза расширились, а лицо осветилось улыбкой.

— Но господин Корфитц! Это же господин Корфитц! Такое счастье! О, добро пожаловать! А это?

— Моя супруга Мария. Фру Кристина, моя усадьба закрыта и заколочена. Что случилось? Мой отец?..

Она вытерла слезы на глазах, слезы радости. Затем серьезно взглянула на него.

— Ваш отец умер от чумы двенадцать лет тому назад. Мой муж Серен тоже.

— Больно это слышать, — сказал Корфитц, не подозревавший о том, что ему причинит такую боль то, что его отец не узнал, что он жив. И то, что он больше не увидит своего любимого отца… — Да, меня не было здесь пятнадцать лет. Тринадцать лет был в плену.

— Да, — тихо сказала она. — Ваш брат бывает здесь иногда и присматривает за поместьем. А, в общем, я пыталась поддерживать его в меру своих сил.

— Все вокруг ухожено. Но дом необитаем.

— Однако вы устали после дороги. Входите и садитесь. Я распоряжусь, чтобы вас накормили и напоили. После этого мы сможем пойти в поместье.

Они уселись в маленькой красивой гостиной Кристины. Мария заметила, что мебель была потертой, но аккуратно отремонтированной. Видимо, фру Кристине приходилось в эти одинокие годы не очень легко. Кристина видела, что что-то угнетало Корфитца Бека.

— Я понимаю, у вас были трудные времена, — скромно сказала она.

— Этого нельзя отрицать. Мы были там в плену, а Вы здесь дома, в истощенной стране. Фру Кристина, я пришел по чрезвычайно прискорбному делу. Ваш сын Вендель… Он…

Она ждала, глядя своими кроткими печальными глазами. Корфитц Бек посмотрел на свою жену и начал снова:

— Боюсь, что вы никогда больше не увидите его. Он исчез в бескрайней Сибири, и это была моя вина.

— Моя тоже, — тихо сказала Мария.

— Мы не оправдали его надежд, — сказал Корфитц Бек и закрыл на мгновение лицо руками. Затем он опустил их со слабым стоном.