Привидение в кроссовках

Правда, Хуч капризен. Банди соглашается на любое мыло, хоть на хозяйственное. Од­нажды, ко­гда у нас в Ложкине внезапно кончился шампунь, ленивая Зайка не поехала в магазин за новым, а вымыла пита «Ферри».

С Хучиком такой номер не пройдет. Он разрешает намыливать себя только продукцией фирмы «Чико», предназначенной для младенцев-аллергиков, белым гелем без запаха. Я не стану сейчас упоминать о стоимости крохотной, пятидесятимиллилитровой бутылочки, просто поверьте, что на эту сумму можно весьма комфортно прожить пару дней.

Если на улице ненастье, мопс ни за что не пойдет гулять. Хуч – хитрец, и он знает: если хозяева его найдут, обязательно вытолкнут под дождь, и придется, без конца отряхиваясь, шлепать нежными лапками по грязи. Поэтому он выбирает уголок поукромней и забивается в него. Обычно поорав на разные лады: «Хучик, иди сюда» и «Ну, погоди, влетит тебе», Маня открывает дверь и выпускает нашу свору во двор. Хуч блаженно вздыхает и засыпает, слава богу, от него отвязались, можно спокойно отдыхать.

Как же, спросите вы, он решает проблему естественных потребностей. Да очень просто. Ко­гда Хучику хочется пописать, он преспокойненько усаживается в кошачий туалет. Клеопатра и Фифина синеют от злобы, ко­гда видят мопса в своем лотке, они начинают шипеть и размахивать когтистыми лапами. Но Хучик не обращает на кисок никакого внимания. Он спокойно завершает свои дела и с достоинством удаляется. Клеопатра, как правило, бежит за ним, стараясь отшлепать, а Фифина усаживается возле сортира и, душераздирающе мяукая, требует немедленно сменить весь наполнитель.

Поэтому сегодня ни я, ни Маня не удивились отсутствию мопса. В «Офене» полным-полно незаметных уголков, а на улице льет дождь.

День понесся сво­им чередом. Сначала ко мне пришел представитель из муниципалитета, но я теперь ловко расправляюсь с подобными гостями. Конверт с долларами, пакет с книгами – и до свидания, дорогие, до следующих встреч. Так что с дядькой из местной администрации я справилась за полчаса.

Потом в кабинет влетела Шура и затопала ногами:

– Вы видели мои открытки? Что случилось?

Я только вздохнула. Шура нравилась мне все больше и больше: веселая, энергичная, к тому же совсем не дура. В свой первый приход в магазин в качестве продавщицы она явилась в вызывающих брюках из голубой кожи и в бриллиантовых серьгах. Девчонки, естественно, ниче­го не сказали, но на следующий день Шура, правильно истолковавшая взгляды, которые бросали на нее товарки, появилась в самых обычных твидовых штанишках и пластмассовых клипсах.

– Мои открытки! – чуть не плакала Шура.

Я хотела было рассказать про привидение, но потом переду­мала.

– Очень прошу тебя, никому не говори.

– Почему? – злилась девушка.

– Ну, вчера в магазин вошел посторонний, вечером я, очевидно, забыла запереть дверь, а он решил поживиться тем, что плохо лежит. Ну и наткнулся на автомат…

– А вы что делали?

– За ним побежала, но не поймала, он на улицу выскочил.

– Очень глупо поступили, – возмутилась Шура, – вдруг бы у него пистолет был. Кстати, это женщина.

– Откуда ты знаешь? – изумилась я.

Шура хмыкнула и показала открытку. Я взяла ее в руки: «С днем рождения поздравляю, счастья, радости желаю». Внизу красовалось фото че­го-то непонятного, круглого, серого…

– Это что?

– Грабитель в автомате решил сняться, а открытку не взял, наверное, вы его в этот момент спугнули.

Я вспомнила, как привидение шлепнулось лицом об аппарат, и ответила:

– Нет, он налетел на него, стал падать, зацепился подбородком за полочку, а объектив сработал.

– Ну да, – кивнула Шура, – он реагирует, ко­гда морду на подставку кладут.

– Только тут ниче­го не разобрать, у грабителя на голове был такой капюшон…

– Небось чулок натянул, – вздохнула Шура.

– Почему же ты решила, что он женщина?

– А вы гляньте, – ответила Шура, направляя лампу на фото.

Я всмотрелась. И правда, под тканью виднелось нечто, словно снятое сквозь толщу воды.

– Это глаза, – бормотала Шура.

Правильно, очень похоже, нос, рот, шея. Но видно очень плохо. Очевидно, балахон привидения был сделан из че­го-то, похожего на марлю.

– А в ушах, – торжествующе закончила жена Бетона, – висят серьги!

Я напрягла зрение и заметила две довольно крупные бомбошки, прикрепленные к мочкам.

– Но мужчины тоже носят сережки!

– Э нет, – подхватила Шура, – только одну серьгу, в правом или левом ухе. Все время забываю, кто где. Геи в левое или в правое вдевают? Да неважно, но две не вдевает никто, тем более та­кие крупные, круглые. Парни любят кольцо или крестик. Нет, поверьте мне, там баба была! Ну не сволочь ли!