Ангел с черными крыльями

Значит, это и была та власть, которой она подчинялась и хотела во всем угодить?

И у Тулы вырвался долгий, воющий крик:

— Не-е-е-ет!

Один из трех гротескного вида мужчин сказал:

— Доминик! Виллему! Сделайте так, чтобы она замолчала!

— Хорошо, Тенгель.

Двое других мужчин продолжали произносить заклинания.

Но Тула сама уже замолчала. Она просто онемела. Доминик? И Виллему? И Тенгель Добрый? Но ведь они же давно умерли! Давным-давно!

Нет, нет, это просто…

Но если это так, она должна узнать и остальных. Это были «меченые» и избранные из рода Людей Льда. Вот эти двое мужчин, колдовавших и произносивших заклинания… Один из них должен быть Ульвхедином. Другой, внушающий страх и в то же время привлекательный демон, должен быть не кем иным, как Маром.

Господи, так что же здесь происходит?

Суль с черными локонами. Ингрид с огненно-рыжими волосами. А эта властная женщина из древних времен должно быть — Дида, о которой так часто упоминалось в книгах Людей Льда.

Как и все в роду, Тула знала их всех наперечет.

Среди них было двое молодых людей, один из них — совсем мальчик. Она решила, что это Никлас и Тронд. И еще среди них был один, который, судя по его виду, жил очень давно и имя которого не было известно живущим. А эта высокая фигура перед Хейке?

«Мой личный защитник», — однажды сказал он.

Странник во тьме!

Но ведь он появлялся всегда на юге. Неужели он пришел прямо оттуда?

И все они образовали единый фронт — против своего врага.

Когда истина, наконец, дошла до сознания Тулы, ей показалось, что сердце ее сейчас разорвется от скорби и отчаяния.

Тенгель Злой!

И это его она собиралась вызвать к жизни!

— Я не хочу больше играть! — говорила она со слезами на глазах стоящим возле нее точно на страже Доминику и Виллему.

Разъяренное шипенье послышалось оттуда, где лежало на полу уродливое существо, и флейта, со свистом пролетев по воздуху, ударила Тулу по лицу, после чего моментально прижалась к ее руке.

И тут она поняла, что Тенгель Злой, находящийся в комнате, был не живым существом, а только его духом, подобно тому, как он несколько раз появлялся в долине Людей Льда. Но если бы Тула сыграла на флейте всю мелодию целиком, он предстал бы перед ней в живом виде. Живой — и смертельно опасный!

Ему не хотелось воскресать в этой комнате. Скорее всего, он хотел пробудиться к жизни на юге, где была его могила, а потом отправиться на север, вырастая и набираясь сил, подчиняя себе весь мир. Ведь он пил из источника зла.

В голове ее звучали отдельные такты, они собирались в мелодию, дисгармоничную, режущую слух, но совершенно ясную. Он сам внушил ей эту мелодию.

В этой комнате слабой была только она, находящаяся в его власти, и она сама.

— Я не хочу… — жалобно повторила она, но флейта неумолимо прижималась к ее губам.

Доминик протянул руку, чтобы оторвать флейту от ее губ, но флейту невозможно было высвободить из ее пальцев.

Тенгель Злой оказался сильнее!

Подняв руку, Дида сказала:

— Map!

Map Таран-гай повысил голос, и она услышала короткое заклинание на неизвестном ей гортанном языке.

И в комнате показался еще один человек. Низкорослая девушка, хилая и тщедушная, с миндалевидными глазами и длинными блестящими волосами. Она подошла к Тенгелю Злому — и к своему удивлению Тула увидела, как чудовище перевернулось на спину, шипя и рыча.

Теперь он потерял контроль над Тулой, и Доминик тут же взял у нее флейту. Он протянул флейту Шире — а это была она. Именно ей однажды удалось взять воду из Источника Жизни. Полная противоположность Тенгелю Злому, единственное существо, которое внушало ему страх.

Не говоря ни слова, Шира улыбнулась злой фигуре, потом взяла маленькую фляжку и капнула из нее несколько капель на флейту.

И флейты не стало.

Шира подошла к Туле — и никогда та не видела более чистых и ясных глаз! Маленькая евразийка, дочь Венделя Грипа и внучка женщины-шаманки из Таран-гая, помахала слегка рукой перед глазами Тулы — и внезапно мелодия исчезла! Совершенно! Тула знала, что ей никогда больше не захочется вспоминать ее. И она почувствовала огромное физическое облегчение.

Обессилевшая, она опустилась на пол, скорбя о том, что именно она явилась причиной всего, что здесь произошло.