Демон ревности

Проводив кардинала и архиепископа до их экипажей, Людовик XI вернулся к Фьоре, которая вместе с принцессой Жанной и мадам де Линьер смотрела, как разъезжаются знатные гости.

– Ну, дамы, что скажете о племяннике его святейшества?

– Кардиналы – не всегда священники, отец. А этот священник?

– Да. Почему вы задаете этот вопрос, Жанна? У вас сомнения на этот счет?

– Признаюсь, что немного сомневаюсь. Ведь он в основном говорил о политике, об охоте, о редких драгоценностях, о греческой литературе– только не о боге!

– А вы хотели, чтобы он прочитал мне проповедь? – насмешливо ответил король. – Это было бы неуместно.

– Нет, но меня беспокоит, когда служитель церкви так много говорит о войнах, об осадах и насилии, забывая о тех, кто переживает эти трагедии: о простых жителях городов и деревень, о которых вы сами так заботитесь, не будучи священником!

Людовик XI посерьезнел и, взяв свою дочь за тонкую руку, посмотрел в ее ясные глаза со смесью восхищения и угрызения совести:

– У вас светлая душа, Жанна, которой не следовало бы знать мерзостей жизни. В день моего коронования я получил святой елей, сделавший из меня помазанника божьего, и мне удалось вылечить людей от золотухи, едва прикоснувшись к ним рукой. Мне кажется, что это ценнее тонзуры. Кроме того, я поклялся защищать мой народ, особенно самых обездоленных, и служить Франции! Франции, ради славы которой я пожертвовал вами! Может быть, поэтому я кажусь не всегда учтивым?

– Разве дочери королей рождены для счастья? – спокойно спросила Жанна. – Вы поставили меня на то место, которое мне принадлежит.

– Конечно, конечно! А когда ваш супруг посещал вас в последний раз?

– Это жестокий вопрос, сир, – сказала мадам Линьер. – Монсеньор герцог Орлеанский никогда не приезжает и...

– Достаточно! – перебил король. – Я поговорю с ним. – Затем, резко сменив тон, он сказал: – Что касается кардинала делла Ровере, его семьи и даже папы, то, если вы хотите узнать о них побольше, обратитесь к мадам де Селонже! Она о них знает больше, чем я. Опасность заключается в том, что вы рискуете потерять веру!

– Нет, сир, отец мой! Никто и ничто не может поколебать моей веры! – с жаром ответила Жанна.

– И я не простила бы себе, – тихо сказала Фьора, – произнести хотя бы одно словечко, способное смутить столь чистую душу.

Неожиданно Людовик XI ущипнул молодую женщину за щеку.

– Я в этом абсолютно уверен! – воскликнул он. – Доброго вечера вам всем! Я же возвращаюсь к своим делам. Вечером мне надо написать письмо венецианскому дожу!

Женщины преклонили колени. Король отошел на несколько шагов, потом остановился:

– Сержант Мортимер проводит вас до Рабодьера, донна Фьора!

– Но, сир, я приехала не одна.

– Я знаю. Но в случае нападения ваш слуга не сможет защитить вас. Впрочем, Мортимеру нравится сопровождать вас. Кроме моей дочери Жанны, вы единственная женщина, к которой он относится с уважением.

Он пошел к лестнице, внизу которой ждал человек, чей силуэт вырисовывался в желтом свете, идущем с улицы. Фьоре показалось, что она узнала этого человека, которого встретила в Санлисе в комнате короля. Когда она повернулась, чтобы задать вопрос женщинам, они уже направлялись в капеллу, а на их месте стоял Мортимер, появившийся как по волшебству:

– К вашим услугам, донна Фьора!

– Мне жаль, что вас побеспокоили, дорогой Дуглас, но перед тем как нам отправиться, удовлетворите мое любопытство: кто этот человек, там внизу у лестницы? Мне кажется, что я его уже когда-то видела.

Шотландец пожал широкими плечами.

– Да это же цирюльник короля, Оливье ле Дем! – сказал он с явным недоброжелательством.

– Кажется, он не очень-то нравится вам? – заметила Фьора.

Мортимер согласно кивнул:

– Его никто не любит! Это плут, которому наш король, к несчастью, слишком доверяет. Однажды король даже раскаялся в том, что отправил этого типа весной в Гаи в качестве посла.

– В качестве посла? Быть не может!

– К сожалению, это так. У нашего короля, такого осторожного и умного, иногда возникают странные идеи. Горожане, как говорят, просто вышвырнули Дема за ворота. Поверьте мне, донна Фьора, вы не должны доверять ему. Его жадность ненасытна, несмотря на то, что ему уже удалось вытянуть из короля.

– Какое мне до него дело? У меня нет ничего с ним общего, и дороги наши расходятся.

– Невинное дитя! Знайте же, что ле Дем считает за личное оскорбление, если наш король делает какой-нибудь подарок другому, а не ему.