Демон ревности

– Как красиво! – сказала Фьора, остановившая свою лошадь, чтобы полюбоваться открывшимся видом.

– Да, но забудьте на минутку поэзию, иначе ворота закроются перед нашим носом, – вернул ее с небес на землю Мортимер. – Вперед! Нам осталось всего четверть лье.

По мере их продвижения вперед сердце Фьоры наполнялось радостью, она не могла представить себе, что такая красота была создана не только для того, чтобы радоваться жизни. Дуглас Мортимер решил поехать на правый берег Роны, чтобы не входить в сам Авиньон. Несмотря на сильную усталость, молодая женщина забыла о своих страданиях, восхищаясь окружающей красотой и открывая для себя все новые и новые вещи, словно она попала в другой мир. Здесь было еще лето, и кусты лаванды, розмарина и сои, растущие повсюду, благоухая в вечернем воздухе, резко выделялись на фоне обнаженных скал. Крестьянка с загоревшими руками, несущая плоскую корзину с инжиром, повстречавшаяся на их пути, весело поприветствовала их. А вдали виднелся перелесок, ряд кедров и кипарисов, посаженных для защиты виноградников, заросли тростника шуршали под теплым вечерним ветерком, идущим с реки. Они уже приближались к цели, и Мортимер перевел лошадей на легкую рысь. А может быть, он сделал это и для того, чтобы полюбоваться сборщицами лаванды, которые шли по дороге им навстречу.

– Давно я не бывал здесь, – сказал он вдруг с сожалением. – Это был действительно красивый край! Идеальное место для восстановления сил после трудных испытаний, если вашему супругу и впрямь удалось достигнуть этих мест...

– Если это действительно он, то сюда его привел слепой случай. Мне сказали, что он находился в лодке, а когда монахи обнаружили его, Филипп был в бессознательном состоянии. Но ведь это далеко от Лиона, а река здесь очень быстрая.

На Роне, частично пересохшей летом, виднелись многочисленные песчаные отмели, но посередине река текла быстро, и плыть по ней сейчас практически было невозможно.

– Нам не следует терять надежду сейчас, когда мы почти у цели. Видите там, за башнями, около входных ворот, церковь и здания обители?

И действительно, через какие-то полчаса путники, сдерживая коней, уже поднимались вверх по улочке, усаженной тутовыми деревьями и ведущей к зданиям обители. Там находились кузни, риги, склады, конюшни, курятник и вход в огород. На территории им встретилась небольшая группа паломников. Некоторые из них, решив отдохнуть, присели под деревом, а послушник раздавал им хлеб и наливал холодной воды. Позже, после службы, их проводят в большой зал гостиничного двора, где они смогут провести ночь.

По прибытии в обитель Мортимер попросил принять его юного товарища и его самого. Он сказал, что является офицером на службе у короля, и попросил разрешения поговорить с настоятелем наедине. Это разрешение он получил именно потому, что состоял на службе у короля. Мортимер объяснил Фьоре, несколько стесненной тем, что на ней была мужская одежда, что это как раз облегчало ситуацию, иначе ей пришлось бы ночевать с паломниками, а в этом виде ей легче войти в монастырь.

– Вы будете не мадам де Селонже, а братом мессира Филиппа... ну, скажем, рыцарем Антуаном.

– У вас прекрасное воображение, но не совершим ли мы ошибки, ведь если король узнает...

– Конечно, он этого не потерпит, будучи таким набожным, но скажите, как он может узнать о кратком посещении двумя путешественниками обители, находящейся на самом краю королевства?

– А если это Филипп? – с волнением спросила Фьора. – Если он узнает меня?

– Нам придется просто исповедоваться и просить прощения. Мы рискуем лишь тем, что нам назначат паломничество в Компостелу в качестве наказания, – успокоил ее Мортимер.

Несмотря на свою крайнюю усталость, Фьоре, которую, к счастью, поместили в отдельной комнатке гостиничного двора, которая сейчас пустовала, никак не удавалось заснуть. Вокруг царили тишина и спокойствие, а ночное небо, видимое в узкое окошко, казалось, было из темно-синего бархата с серебряными блестками. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к малейшему шороху, отсчитывая время по звукам, доносившимся из церкви во время ночных служб. Мысль о том, что Филипп, может быть, был здесь где-то рядом, будоражила ее, и ей казалось, что эта ночь будет длиться вечно. К тому же в комнате было душно. Гостиничный двор находился рядом с кухнями и пекарней, жар от которых проникал через стены. Впервые Фьора пожалела о том, что решила переночевать в этом монастыре. Было бы в сто раз лучше провести ночь под открытым небом, под деревом или под скалой, чем в этой удушающей атмосфере.