Лебединое озеро Ихтиандра

– Мама приедет поздно, а завтра рано уйдет. Ты взрослая девочка, поэтому спокойно заснешь. Утром я отвезу тебя к доктору, он вылечит твои ушки.

Настя, сосредоточенно смотревшая на губы психолога, отреагировала только на последнюю фразу Патрика:

– Я стану как все? Завтра?

Психолог ответил честно:

– За один день не получится. Но надо начать. Пошли, я включу тебе мультик.

Около десяти вечера я спустилась в сад. За мной важно вышагивала Афина и семенил Рип.

– Сделай одолжение, пописай на улице, – попросила я щенка, – неприлично делать лужи в спальне.

Собаки побежали в глубь участка, я в кресле поехала за ними. Софья старается экономить, территория приюта освещена плохо, я сидела почти в темноте и тишине. В сентябре птицы не поют так, как в мае, не стрекочут кузнечики: осенью животный мир не суетится, бережет силы для долгой зимы.

Внезапно за спиной раздался кашель. От неожиданности я привстала, почувствовала сильную боль в левой ноге и с коротким вскриком шлепнулась обратно.

– Напугал вас? Простите, я не хотел, – сказал Патрик, появляясь в зоне видимости.

Я перевела дух.

– Ерунда.

Психолог сел на расположенную рядом скамейку.

– Вы совсем ничего не боитесь? Мышей? Пауков? Жаб? Червяков? Тараканов? Одна моя знакомая падала в обморок при виде гусеницы.

Я засмеялась.

– Господь наградил меня сыном и дочкой, которые обожают разную живность. У нас кто только не жил! Удав, паук-птицеед, рыбы, лягушки, не говоря уж о кошках-собаках-хомячках-ежах. Дети первые месяцы преданно заботились о питомцах, но потом им надоедало чистить клетки, мыть хвосты-лапы, и в этот процесс приходилось включаться мне.

– А как насчет крови? – прищурился Патрик. – Или уколов? Вы способны в живого человека иголку вогнать?

Я развеселилась еще больше.

– В некоторых людей – с огромной радостью. Если всерьез, то, как все собачники, я умею делать инъекции, а как мама двоих детей, научилась перевязывать раны, лечить ухо-горло-нос, ставить банки. Не стану орать от ужаса при виде разбитой головы, окажу первую помощь и отвезу человека в больницу. Моя лучшая подруга – хирург, когда она училась в медвузе, мне приходилось гонять ее перед экзаменами по билетам, поэтому я нахваталась разных знаний. Конечно, не могу считаться даже фельдшером, я просто хорошо подкованный обыватель, который знает, что жертву ДТП лучше не двигать с места, чтобы не повредить позвоночник, а любая травма головы требует обязательного обследования на томографе, даже если у пострадавшего отличное самочувствие и ничего не болит. Возможна внутричерепная гематома, которая может привести к смерти на фоне видимого благополучия.

– Вы профи! – восхитился Патрик.

– Нет, – улыбнулась я.

– Бабы, как правило, всего боятся, – ляпнул психолог.

Меня удивило его заявление. Такое не ожидаешь услышать из уст дипломированного душеведа. Вероятно, Патрику крепко досталось от какой-то представительницы женского пола. Я мягко сказала:

– Я бесстрашна.

– Не верю! – возбудился собеседник. – Болезни, потеря денег, статуса, старость – этого опасаются все.

Я погладила ручку кресла.

– На здоровье я не жалуюсь, если заболею, вылечусь или научусь жить с хворью. Владею в совершенстве иностранным языком, без средств не останусь, всегда могу заняться репетиторством. Не хочу сказать, что это моя мечта, но на хлеб с маслом и сыром заработаю спокойно. На статус мне глубоко наплевать, я патологически не амбициозна. Что касается старости, то в ней есть своя прелесть. Пожилая дама легко притворится глухой, слепой, не услышит и не увидит ничего из того, чего не хочет видеть или слышать.

– Ну неужели в вас нет малюсенького страха? – наседал Патрик.

– У нас получается странный разговор, – поморщилась я.

Патрик приложил руки к груди.

– Простите. Я пишу книгу, она будет называться «Страх человеческий», вот и не упускаю возможности поковыряться в чужой душе. Знаете, люди порой опасаются смешных вещей: клоунов, воздушных шариков. Одна моя знакомая не могла видеть розы, другая почти теряла рассудок в толпе, ей на нервы действовало скопление народа, а кое-кто не вылезет из дома из-за агорафобии.

– Первый раз слышу, – удивилась я.

– Неужели? Этот психоз часто встречается у жителей мегаполисов, – голосом лектора завел Патрик, – человек не может выйти из дома, при особо запущенной форме он даже не покидает свою комнату.