Паромщик

— Такое впечатление, что церковь замечательно сохранилась, по сравнению с тем, что мы видели до сих пор в деревне, — сухо сказал Сандер.

— Да, во всяком случае, не Ульсен здесь пыль вытирал, — сказал Свег. — Он испытывает сильное отвращение ко всякого рода уборкам и чисткам с тех пор, как я тысячу раз поручал ему навести порядок в конторе пристава. Только чтобы вышибить из него немного нахальства. Но что ему сделается, этому полоумному?

Сандер подошел к самому алтарю, медленно, тихо и с уважением, как люди невольно ведут себя в церкви. Аделе последовала за ним, но пристав и Ливор остались у двери.

— Что ты ищешь, Сандер? — спросил Свег приглушенным голосом.

Молодой человек присел на корточки и тщательно изучал алтарь. Провел пальцем вдоль нижнего края.

Но внезапно повернулся и встал прямо.

— Тихо! Что там? Они прислушались.

— Бенедикте с кем-то разговаривает, — сказала Аделе.

— Значит, она нашла Ульсена, — предположил Свег.

— Нет, — задумчиво возразил Сандер. — Может и так, но я слышу там несколько голосов.

Они стояли неподвижно, даже не могли решиться приоткрыть церковную дверь.

— Несколько голосов здесь? — скептически сказал Ливор. — Этого я не понимаю. Деревенские жители настолько боятся этого места, что…

— Тише, — решительно прошептала Аделе.

Они в недоумении посмотрели на нее. Она стояла и прислушивалась, напряженная, словно натянутая тетива. На ее лице читалось удивление, смешанное с надеждой и скепсисом.

Они напряженно замерли, пытаясь всеми чувствами уловить звуки снаружи. Из-за двери церкви послышались приближающиеся тяжелые шаги.

Казалось, что…

Аделе первая очнулась от парализовавшего их изумления и смущения. Она широко распахнула дверь и выскочила наружу, бросив молниеносный взгляд на трех мужчин, которые шли по тропинке в траве с испуганными лицами.

— Мортен! Господи, это Мортен, мой жених!

— Вы что, с ума посходили? — крикнул он. — Вы ночевали в этом Ферьеусете?

Аделе не слушала его. Она демонстративно горячо обняла своего суженого — быстро обернувшись в сторону Сандера, чтобы проверить, видит ли он эту сцену, — и все заговорили, перебивая друг друга.

Свег еле сдерживался, чтобы говорить разборчиво.

Главное было в том, что те трое, оказавшиеся Мортеном Хьортсбергом и двумя немцами, были охвачены страхом. Как Свег и его группа отважились переночевать в этой ужасной деревне?

Свег, в свою очередь, интересовался тем, что случилось с ними, и услышал в ответ, что они жили на горном пастбище в километре отсюда и что три других немца были мертвы.

— Но где ты пропадал все это время? — пожаловалась Аделе.

— Я встретил их возле Ферьеусета в тот же день, как добрался сюда, — объяснил Мортен Хьортсберг, высокий и элегантный мужчина, но с несколько надменной, декадентской манерой держаться. — И они спасли меня от… Да, вы мне не поверите, но меня схватил паромщик, который…

— Да, достаточно, мы тоже видели его, — спокойно сказал Свег. — Каким образом им удалось вас спасти?

— Они бросились ко мне и крепко держали меня, потому что я уже почти угодил на борт лодки, — ответил Мортен. — Я был, конечно, смертельно испуган, но они объяснили мне, что паром утащит меня на дно.

Бенедикте тихо подошла к группке на церковном дворе. Она пристроилась к Сандеру, стоявшему с краю группы.

Мортен Хьортсберг продолжал:

— Да, и немцы рассказали мне, что они вернулись назад сюда, чтобы попытаться найти одного из своих пропавших друзей.

— Только одного из них? — сказал Сандер. — Разве их было не трое? Вас разве с самого начала было не пять человек?

Один из немцев отвечал на ломаном норвежском:

— Почему же. Но остальных мы… нашли. Один утонул, а другой…

— Я знаю, — сказал мрачно Свег. — Повешен и обескровлен, так?

— Да, точно так. И мы хотели выяснить, что же случилось с третьим.

— Выяснили?

— Нет. Еще нет. Он пропал бесследно.

— Они пропали одновременно? — спросил Сандер.

— Да, двое последних. Это было осенью, и они держали в строжайшем секрете то, чем они здесь занимаются. Но один из нас слышал короткий разговор между ними, и тогда один из них сказал что-то о «большой чистке». Мы так и не поняли это, но они пропали.