Паромщик

Марко отстранил ее от себя и серьезно взглянул ей в глаза.

— Он умышленно послал тебя сюда, чтобы ты погибла в этом опасном путешествии. В его планы не входит дать тебе шанс выбраться отсюда.

Она вздрогнула. Затем просветлела.

— Но ты теперь здесь.

Тогда он печально улыбнулся.

— Я не знаю, насколько силен окажусь в схватке.

— Против Тенгеля Злого?

— Нет, против здешней первородной силы. Я еще не закончил своего обучения. Своих приготовлений.

Для Бенедикте его слова прозвучали странно, но она не хотела казаться излишне любопытной.

— Так значит, дух Тенгеля Злого не придет сюда?

— Этого я не знаю. Это станет возможным, если ты вырвешься из смертельных объятий другой силы. Но если он заметит, что к тебе пришла подмога…

— То не осмелится появиться здесь и останется в стороне, — улыбнулась она, воодушевленная присутствием Марко рядом с ней. Ах, как часто им не хватало Марко дома на Линде-аллее! Они так горевали от того, что он покинул их. Но теперь все снова было хорошо, теперь он отправится домой вместе с ней и…

— Нет, Бенедикте, — тихо сказал он, словно прочитав ее мысли. — Мой дом теперь совсем в другом месте. Но все же передавай им всем привет — если нам удастся выбраться отсюда. Я так часто думаю о них. Хеннинг, Малин… Обо всех родных. Я никогда не забываю вас.

Ее глаза невольно заблестели. Но они не успели сказать друг другу ничего больше, поскольку Аделе поднялась на ноги, справилась с последствиями шока и побежала к ним. Очевидно, она поняла, что ее прическа сейчас не так красиво уложена, как обычно. На бегу она успела поправить волосы и отряхнуть платье. Чисто рефлекторными движениями, выработанными за многие годы.

Бенедикте поискала глазами Сандера. Но он и Свег уже давно спустились вниз, к озеру, и Сандер бросился в воду, чтобы попытаться спасти тех двоих, скрывшихся в глубине. Она даже разглядела тело одного из них, наполовину погруженное в воду, но не успела увидеть больше ничего, потому что Аделе завладела вниманием Марко. Она крепко вцепилась в его руку, поэтому он вынужден был отпустить Бенедикте.

— Спаси меня! — взмолилась Аделе. — Забери меня отсюда, я не хочу оставаться здесь больше ни минуты!

Марко спокойно ответил:

— У меня здесь еще много дел. Разве мы не должны сперва помочь им вытащить людей из воды?

— Нет! — дико вскрикнула она. — Я хочу домой! Немедленно, я больше не вынесу!

— В таком случае, фрекен Аделе, вы найдете дорогу сами. Через лес, к пастбищу, а потом вниз, в деревню.

— Одной? Никогда!

Аделе так крепко схватилась за его локоть, что он должен был освободиться от нее мягким движением. Но она настаивала на том, чтобы держать его за руку и шла, тесно прижавшись к Марко, пока они спускались вниз, к остальным.

Сандеру удалось вытащить одного на берег. Это оказался Вальтер, и он был мертв. Сандер стоял рядом, насквозь промокший и расстроенный. Марко жестом показал ему, где надо искать Мортена Хьортсберга. Сандер сразу же нырнул снова.

Остальные ждали. Аделе стиснула зубы и всхлипывала.

— Ах, я была неприветлива с Мортеном! Я была груба с ним, это моя вина, если он умрет. Я флиртовала с Сандером прямо на его глазах, мне не надо было делать этого.

Ей никто не отвечал. Она должна была пережить угрызения совести в одиночку. Но если бы Мортен сейчас умер, то в этом вряд ли была вина Аделе.

После нескольких погружений под воду Сандер вытащил и Мортена Хьортсберга. Его тело положили на берег и пристав Свег принялся делать искусственное дыхание. Но все попытки оживить Мортена оказались напрасными.

— Мне кажется, так даже лучше, — сказал Марко. — Никто из них так и не стал бы снова полноценным человеком.

— Что за жестокая богиня, — прошептала Бенедикте. — Смерть, только смерть вокруг нее. Она ненасытна!

Сандер стиснул зубы. Бенедикте поняла, о чем он думает. Нертхюс не отличалась кровожадностью, в честь нее обычно устраивали оргии плодородия.

Все это только сильнее запутывало ситуацию.

Они положили двух утопленников вместе с Гертом в дровяной сарай, поскольку им надо было как можно скорее заняться другим делом. Аделе, которая успокоилась настолько, что начала осознавать шансы, которые у нее появились — подумать только, показать Марко в Кристиании как свое завоевание — снова испуганно вскрикнула, когда они начали говорить о церкви.