Мои дорогие мужчины

У них получается! Вначале она сильно сомневалась, что трое взрослых мужчин – каждый со своими привычками – смогут приспособиться друг к другу. Тем более – открыть души мальчику, в общем-то навязанному им.

Но у них действительно получается. В отчете по делу Куинов, который она должна составить на следующей неделе, она обязательно отметит, что Сет Делотер живет там, где должен жить. В своем доме.

Конечно, временное опекунство не сразу переоформят в постоянное, но она использует свой авторитет. Ее сердце согревалось, когда она замечала, как Сет смотрит на Кэма после тех толчков под столом. И улыбается точно так, как должен улыбаться десятилетний мальчик, уличенный в озорстве.

«Кэм был бы потрясающим отцом, – неожиданно подумала она. – Резковатый, но лишь настолько, чтобы в доме всегда было весело. Он из тех, кто катает детей на плечах, борется с ними во дворе…» Анна мысленно видела это: Кэм, а рядом с ним маленький, красивый, темноволосый мальчик и прелестная розовощекая девочка.

– Вы не тем занимаетесь, – сказал вдруг Филип, отталкиваясь от стола и подумывая, не распустить ли ремень.

Анна моргнула, очнулась от своих грез и слегка покраснела.

– Неужели?

– Вам надо открыть свой ресторан. Как только решитесь, я первый вложу капитал.

Филип поднялся, собираясь сварить капуччино в своей ультрасовременной кофеварке, но тут затрезвонил телефон.

Услышав хрипловатый женский голос с чувственным итальянским акцентом, Филип поднял брови.

– Он здесь. – Филип щелкнул языком и протянул трубку Кэму: – Тебя, приятель.

Кэм взял трубку, и после первых вкрадчивых слов ему почти удалось определить, кому принадлежит голос.

– Привет, солнышко, – сказал он, пытаясь припомнить имя. – Как поживаешь?

Филип попытался отвлечь Анну, поскольку по-настоящему любил брата.

– Я купил этот агрегат всего полгода назад, – сказал он, придерживая стул, чтобы помочь ей встать… и чтобы увести ее подальше от телефона. – Красавец, правда?

– О, да…

Анну совершенно не интересовала какая-то причудливая кофеварка, тем более после ласкового приветствия Кэма. В том, что звонила женщина, Анна не сомневалась. И ему даже не пришло в голову понизить голос или подвергнуть цензуре свои слова! Кэм наконец вспомнил имя – София, соблазнительная красотка с призывным взглядом, – и начал непринужденно болтать об общих знакомых. Эта девочка любила гонки – любые гонки, и в постели тоже.

– Нет, мне придется пропустить конец сезона… Не знаю, когда вернусь в Рим… Ты будешь первая, детка, – ответил Кэм на вопрос Софии, позвонит ли он, когда вернется. – Конечно, я помню: маленькая траттория около фонтана Треви.

Кэм прислонился к высокому рабочему столу. Ее голос вызвал воспоминания. Не о ней – он так и не мог четко представить себе ее лицо. Но о Риме, о его деловитых узких улочках, ароматах, звуках, суете…

О гонках!

– Что? – Вопрос о «Порше» резко вернул

Кэма к действительности. – Да, я пока оставил его в гараже в Ницце.

Кэм попытался сосредоточиться, когда она спросила, не собирается ли он продать машину.

– У меня есть друг, – щебетала София, – Карло. Ты ведь помнишь Карло, не так ли? Карло спрашивает, не хочешь ли ты продать машину, раз уж все равно так долго живешь в Штатах.

– Я не думал об этом.

Продать машину?! Кэма охватила паника. Это было бы признанием того, что он не вернется. Ни в Европу, ни к своей жизни.

София говорила быстро, убедительно, смешивая итальянский с английским и совершенно сбивая его с толку:

– У тебя ведь есть номер моего телефона? Можешь звонить в любое время. Я передам Карло, что ты подумаешь. Нам всем очень тебя недостает. Рим так скучен без тебя! Я слышала, что ты отказался от большой гонки в Австралии, и испугалась, что тебя удерживает женщина. Неужели ты наконец влюбился?

– Да нет… – У него кружилась голова. – Просто возникли некоторые сложности, милочка. Но я буду держать связь. – Кэм не мог не засмеяться, когда София зашептала, как они проведут его первую ночь в Риме. – Я не забуду. Дорогая, как я могу забыть? Да. Чао.

Филип деловито взбивал сливки и отчаянно пытался занять Анну беседой о разных сортах кофейных зерен. Этан, обладая прекрасно развитым инстинктом самосохранения, уже ретировался из кухни. А Сет беззаботно скармливал чесночную гренку Глупышу, прятавшемуся под столом.