Легенда о трех мартышках

– Все верно. Анна Львовна Королькова, скоропомощный случай, перелом шейки бедра, черепно-мозговая травма, выписана пять лет назад в удовлетворительном состоянии с частичной амнезией. Лечащий врач Борис Петрович Молотков.

– Доктор по-прежнему здесь работает? – с отчаянием спросила я, устав от беготни.

– Конечно! – воскликнула Мария Степановна. – У нас практически нет текучки, коллектив замечательный.

– Здорово, – обрадовалась я. – Да только Молотков, наверное, уже ушел домой?

– Боря сегодня дежурит, он в ординаторской, – прозвучало в ответ, – последняя дверь справа по коридору.

Бог удачи явно решил сжалиться надо мной, наградить за утомительную суету.

Борис Петрович мирно пил чай с сушками.

– Анна Львовна Королькова? – удивился он. – Не помню, здесь поток, вылечился и уходи, мы стараемся долго никого не держать. А зачем вам она?

– Я из инюрколлегии, – соврала я, – Анне Львовне оставили наследство в США, вот и ищу даму.

Молотков поставил кружку:

– Много денег?

– Пара миллионов, причем не рублей, – вдохновенно соврала я.

– Черт! Повезло старухе, – с завистью отметил доктор. – Вы у нее дома были?

– Заглядывала, но Корольковой там нет.

– Умерла?

Я пожала плечами.

– Числится среди живых.

– А что родственники говорят? – поинтересовался Борис Петрович.

– Дочь алкоголичка, от нее ничего нельзя добиться, уверяет, будто мать отправили в роскошный дом престарелых и она там до сих пор живет. Адреса приюта пьяница не знает, назвала какое-то село, но у меня есть сильное подозрение, что она все выдумала.

– Интересно, – потер руки Борис Петрович и включил компьютер. – Сейчас поищу историю болезни. Да вы садитесь. Хотите чаю? Берите сушки, правда, они как из камня.

Я вежливо отказалась от угощения и, оседлав стул, стала ждать, когда Молотков обнаружит необходимые документы.

– Оказывается, я ее распрекрасно помню! – обрадовался Борис Петрович. – Перелом шейки бедра! Я к ней психиатра вызывал!

– Королькова буянила?

– Ну почему у людей психиатрия ассоциируется только с возбуждением? – укоризненно спросил врач. – Когда больной очень тихий, тоже неладно. Анна Львовна при падении ударилась затылком о край тротуара. Шок, стресс, много ли пожилому человеку надо, вот память ей и отшибло. Андрей Филиппович даже не хотел ей операцию на бедре делать, но сын его уговорил. Вот в этой комнате мы разговаривали, и сын воскликнул: «Анна Львовна очень деятельный человек, она не сможет остаток жизни провести в кровати». «А если она не выдержит вмешательства? – не поддался хирург. – Возраст отнюдь не юный, да еще травма головы». – «Она сильная, справится», – твердо сказал сын.

– Откуда у сына вашего Андрея Филипповича взялась уверенность в больших резервах организма Корольковой? – поразилась я. – Он тоже врач?

– Кто? – не понял Молотков.

– Родственник.

– Чей? – выразил недоумение Борис Петрович.

Тупость доктора стала меня веселить.

– Сын Андрея Филипповича!

– У него нет сыновей, только дочери – Таня и Наташа.

– Вы же только что сказали: «Хирург не хотел делать операцию, но сын его уговорил».

– Правильно, – согласился Борис Петрович.

– А теперь говорите о девочках!

– Так сын Корольковой, – засмеялся Молотков.

– У Анны Львовны дочь, – возразила я.

– Сын, – уперся Борис.

– Не спорьте, дочь зовут Марина, она пьяница, – настаивала я.

Молотков ущипнул себя за подбородок:

– Так. Попытаюсь восстановить события. Старуху привезли днем, по «Скорой», она упала под автобус, потом милиция приходила, им фельдшер сообщил. Но дело квалифицировали несчастным случаем. Анну Львовну положили в коридоре, мест в палатах не было! Ее готовили к простой операции, грубо говоря, гвоздь вбить, чтобы кое-как шевелиться могла.

– Разве в таком случае не ставят эндопротез?

– Только если вы его купите, – пояснил Молотков. – Титановый сустав дорогое удовольствие, бесплатно стальной штырь получают, но в этом случае нога часто короче делается, ходить потом не всякий сможет, поэтому люди для своих родственников выкладываются. Но не все. Перелом шейки бедра, как правило, бывает у пожилых, вот некоторые дети и думают: «Чего тратиться? Как-нибудь остаток лет доживет». Но Анна Львовна получила эндопротез.

– И кто его купил?

– Сын, – с непоколебимой уверенностью ответил Борис Петрович. – Я его вспомнил! Очень приятный человек, заботливый и внимательный, мы с ним обсуждали разные суставы, я честно его предупредил: «Немецкие лучшие, двадцать пять лет гарантии и хорошая статистика по реабилитации. Но они самые дорогие, можно подешевле найти». А сын возмутился: «Мне для мамы ничего не жаль! Вшиваем наиболее качественный! Хочу, чтобы она на ноги встала и подольше без проблем прожила».