Страсти по Марии

– Принцу и его возлюбленной в Брюсселе прием готов уже теперь. Инфанта Изабель-Клер-Евгения придала бы этой свадьбе желательный блеск и сама в ней поучаствовала бы...

– Ну конечно, – бросила Мария, в глубине душе отдававшая предпочтение Гастону-вдовцу, которому можно было бы жениться на ее золовке, если бы Людовик XIII покинул юдоль печали, – но для заключения брака нужны двое, а мадемуазель де Гонзага все еще томится в Венсене вместе со своей тетушкой, а наша нынешняя регентша отнюдь не намерена предоставить им свободу.

– Ну, ее к тому можно и вынудить... Я сделал так, чтобы об этом самовольном заключении под стражу по секретным каналам был информирован кардинал Ришелье, тот обязательно об этом поставит в известность короля, и я не сомневаюсь, что ваши дамы в ближайшее же время будут отпущены. После чего нетрудно будет организовать отъезд будущей четы в Нидерланды...

– Моя свекровь будет в ярости... – проговорила королева.

– ...на дорогого же нам Ришелье. Его поставят в известность одним из первых.

– Вы собираетесь поссорить королеву-мать и ее протеже? – поинтересовалась Мария.

– Именно. Ришелье для Испании неугоден больше, чем король, поскольку именно он направляет все его действия. Из надежных источников мне стало известно, что здравствующая регентша, намеревавшаяся все свою жизнь держать его на коротком поводке, все более сдержанно воспринимает начинания своего ставленника. Тут-то угодливый служитель и сменил хозяина! Он вершит собственную политику, и зачастую против воли его же благодетельницы, а она этого не выносит. Если его обяжут освободить мадемуазель де Гонзага и мадам де Лонгвиль, в этом унижении она несомненно обвинит Ришелье. Она тут же лишит его статуса министра и вернет в епископат в Люсоне, откуда он уже никогда не выберется.

– Задумано блестяще! – похвалила Мария, хлопая в ладоши. – Но король?! Согласится ли он расстаться с человеком приближенным ради удовольствия матери, к которой теперь не прислушивается так, как бывало когда-то?

– Это не помешало ему доверить ей королевство, тогда как эта честь, равно как и связанная с этим ответственность, принадлежит по праву Ее Величеству, присутствующей здесь!

– И с которой следует считаться! Золотые слова, дон Антонио, – заметила герцогиня. – Для устранения этого неугомонного выскочки хороши любые средства, пусть даже и не самые достойные.

– Если мой супруг будет потакать прихотям своей матери, та лишь усилит свое могущество, – заметила Анна Австрийская, – и направит его против меня.

– Всему свое время, мадам, – успокоил ее посол. – Поначалу устраним Ришелье! Потом будет достаточно времени и на то, чтобы урезонить короля! Когда между Францией и Испанией воцарятся мир и согласие, Ваше Величество станет играть главенствующую роль...

– Эта роль несомненна в том случае, если мне посчастливится одарить королевство наследником, только...

– Вы хороши как никогда, мадам, – искренне отметила Мария. – Ваш супруг, вернувшись с войны, не преминет обратить на это внимание. Я заметила, что в подобные моменты он всегда оказывается усердным в исполнении своих супружеских обязанностей. Ему в этом можно и помочь в случае надобности.

– В каком это смысле? – заинтересовалась мадам дю Фаржи.

– О, все очень просто! Есть некоторые ликеры с особым приворотным зельем, они вызывают любовную страсть. Почему бы не испытать один из них на Его Величестве?

– Не хватало еще ошибиться, – серьезно заметил Мирабель. – В аптеках Франции, да и Испании тоже, можно отыскать все, что захочешь, только нужно быть осмотрительным и знать, к кому обратиться. Речь же не идет о предании короля земле, придав ему перед тем бодрости...

– Я охотно взялась бы за такое дело, – сказала Мария. – Вы абсолютно правы, дон Антонио, заметив, что нельзя ошибиться, но мне знаком один знающий и скромный человек, от которого можно ожидать наилучшего...

– Он в Париже? – спросила мадам дю Фаржи.

– Нет. В одном из моих владений. Всякий раз, когда мне нужен его опыт или совет, я посылаю за ним. Король при его вмешательстве не почувствует никакого недомогания. Напротив... Не желаете ли вы, чтобы я этим занялась?

Она обращалась к королеве с опаской, как бы та по причине глубокой набожности не отказалась от подобных услуг, которые недалеки от колдовства, однако ответом ей стала трепетная улыбка.

– Если вы, герцогиня, за это ручаетесь, я соглашусь на применение этого средства. Я ценю вашу преданность, она, и вы это знаете, мне бесконечно дорога и ничем не заменима...