Танцы с огнем

— Да.

— Я не знаю. Если бы я знала, я бы… Связь между Долли и Латтерли очевидна. Шансы на то, что оба они стали жертвами неизвестного убийцы-пироманьяка, практически равны нулю. Маньяк был бы причиной для серьезного беспокойства, но ведь это не так? Полиция явно собирается все повесить на Брейкмена. Только…

— Только ты никак не можешь поверить в его виновность. Как и я.

— Да, но его очень легко заподозрить. Он узнал, что Долли не просто лгунья, а еще и трахается со священником. Они ссорятся, он ее убивает — в состоянии аффекта, случайно, но убивает. Тут же приходит в ужас и так далее. Убийство его надломило. — Роуан вспомнила слезы Лео. — Он стреляет в нас, убивает Латтерли. Дело закрыто.

— Ты во все это не веришь, Ро. Следовательно…

— Следовательно…

— Вот именно. Следовательно, в твоих кошмарах Джим, который связан и с тобой, и с Долли, проговаривает твои мысли, во всяком случае, подсознательные.

— Спасибо, доктор Фрейд.

— Сеанс закончен. Ты должна проспать оставшиеся два часа.

— А мы все еще на полу. Секс на полу был просто классный, но для сна я предпочла бы постель.

— Будет тебе постель. — Галл поднялся, схватил ее за руку, рывком поставил на ноги и — под ее смех — подхватил на руки.

— Может быть, я и похудела немного с начала сезона, но далеко не пушинка.

— Ты права. — Галл бросил ее на постель. — В следующий раз ты понесешь меня. — Он вытянулся рядом с ней. — В твоем кошмаре есть один плюс. Он вышиб из меня возможное текильное похмелье.

— Во всем можно найти свои плюсы.

Галл прижал ее к своему боку и ласково гладил спину, пока она не заснула.

После утреннего инструктажа Роуан пробежалась, размялась в спортзале со свободными весами и силовой йогой в компании Галла. И признала — разумеется, не вслух, — что гораздо веселее тренироваться с парнем, который ни в чем ей не уступает.

Когда они вошли в столовую, там уже сидел Доби — сгорбившись над тарелкой с поджаренным ломтиком хлеба, рядом стоял стакан, и Ро опознала в нем знаменитый похмельный коктейль Марг.

— Ммм, какие толстые большие сосиски. — Роуан постучала по подогреваемой полке с едой. — Что может быть лучше жирной свинины на завтрак!

— Когда я смогу двигаться, не опасаясь, что треснет башка, я тебя поколочу, — простонал Доби.

— Похмелье, бедняжка? — ласково поинтересовалась Роуан. — А я чувствую себя прекрасно. — Нет, конечно, где-то в основании черепа притаилась ноющая боль, но это небольшая плата за удовольствие, и не к чему об этом докладывать.

— Поколочу тебя и всех твоих родственников. И твоих домашних любимцев.

Роуан только усмехнулась, садясь за стол с полной тарелкой.

— И аппетита нет, бедняжка?

— Я проснулся на полу рядом со Стовиком. Кажется, я никогда больше не смогу проглотить ни кусочка.

— А как поживает Стовик?

— Когда я видел его в последний раз, он полз к своей комнате, и глаза у него были красные-красные. Если я когда-нибудь хотя бы дотронусь до стопки с текилой, пристрелите меня. Вы совершите акт милосердия.

— Выпей это, — посоветовала Роуан. — Конечно, ты не запрыгаешь и не станешь кричать «О, какое прекрасное утро!», но тебе станет легче.

— Оно коричневое. И там что-то шевелится.

— Доверься мне.

Когда Доби схватил бутылку табаско, которую Линн держала на столе ради него, Роуан хотела было сказать, что соус ему не понадобится, но, спрятав улыбку, приступила к завтраку.

Доби щедро полил соусом коричневую смесь в своем стакане, втянул воздух, собираясь с духом, и объявил:

— До дна!

Затем закрыл глаза и выпил смесь залпом.

Его глаза чуть не выпрыгнули из орбит, лицо из похмельно-серого мгновенно стало красным, цвета вареного рака.

— По-пожар!

— Очищающий огонь. Если у тебя и сгорело немного мозговых клеток, но теперь ты чист, дитя мое.

— Он не заговорит на неведомом языке в религиозном экстазе? — спросил Галл.

— Обалдеть, — вопил Доби. — Ну и дрянь! Мне хватило бы глотка виски. Ууу, меня пот прошиб.

Галл, как зачарованный, смотрел на ручьи пота, текущие по красному лицу Доби.

— Как я понимаю, выводятся токсины. Что там было, черт побери?