Темный карнавал (сборник)

Каждый день он должен был входить в воду, купаться и плакать. Но он не входил. Рядом с ним на песке лежала женщина — женщина в черном купальнике. Обычно женщина беспечно щебетала или смеялась. Иногда они держались за руки, а иногда — слушали черную плоскую коробочку, из которой лилась музыка...

Свечение безмолвно висело на волнах.

По всему, сезон уже подходит к концу. Сентябрь. Все закрывается.

В любой день он может уехать и никогда не вернуться.

Нет, сегодня он должен войти в воду.

Они жарились на песке. Негромко играло радио. Вдруг женщина в черном купальнике беспокойно дернулась, хотя глаза ее были закрыты.

Мужчина продолжал лежать, подложив под голову мускулистую руку. Открытым ртом, ноздрями, всем лицом он впитывал солнце.

— Что с тобой? — спросил мужчина.

— Страшный сон приснился,— ответила женщина в черном купальнике.

— Что, прямо днем?

— А разве тебе ничего не снится днем?

— Мне вообще ничего не снится. И никогда не снилось.

Она по-прежнему лежала на песке, ее пальцы дрожали.

— Боже, какой жуткий сон...

— О чем?

— Не знаю,— ответила женщина, как будто и в самом деле не знала. Ей снилось что-то ужасное, но что именно, она забыла. Не открывая глаз, она попыталась вспомнить.

— Значит, обо мне,— лениво потягиваясь, сказал мужчина.

— Вовсе нет,— возразила она.

— Правда-правда,— сказал он, улыбаясь самому себе.— И я был в этом сне с другой.

— Да нет же...

-— Не спорь,— продолжал мужчина.— Я знаю. Я был с другой — ты застаешь нас, начинается скандал, и в результате я оказываюсь в луже собственной крови.

Женщина невольно поморщилась:

— Перестань.

— Интересно,— продолжал он.— Какая она из себя? Кажется, мужчины предпочитают блондинок?

— Ну хватит издеваться,— сказала она.— Мне и без того плохо.

Он открыл глаза.

— Неужели этот сон так сильно на тебя подействовал?

Она кивнула:

— У меня так бывает. Иногда приснится что-нибудь днем, а потом просыпаюсь — и сама не своя.

— Бедняжка.— Он взял ее за руку.— Принести тебе что-нибудь?

— Ничего не надо.

— Мороженое? Колу? Эскимо?

— Спасибо, милый. Не беспокойся за меня. Это все последние четыре дня. Сейчас совсем не так, как и начале лета. Что-то случилось.

— Но ведь не с нами же случилось,— сказал мужчина.

— Нет-нет, конечно, не с нами,— поспешила согласиться женщина. —Только тебе не кажется, что иногда все вдруг меняется? Пирс или карусели, например. Даже хот-доги на этой неделе совсем не те, как раньше.

— Какие же?

— Как будто старые, что ли. Не знаю, как объяснить, но у меня начисто пропал аппетит... И вообще, скорее бы кончился отпуск. Да-да, больше всего на свете мне сейчас хочется домой.

— Завтра и так последний день. Ты ведь знаешь, что значит для меня эта лишняя неделя отпуска

— Я все прекрасно понимаю,— вздохнула она.— Если бы только это место не казалось мне таким, чужим и странным. Ничего не могу с собой поделать. У меня вдруг такое чувство — хочется вскочить и убежать.

— И это все из-за сна? Я со своей блондинкой и моя преждевременная кончина?

— Замолчи,— сказала женщина.— Не смей так говорить о смерти! — Она придвинулась к нему поближе.— И вообще, я сама ничего не могу понять...

— Успокойся.— Он погладил ее.— Я всегда сумею тебя защитить.

— Не меня — себя,— шепнула женщина.— У меня было такое чувство, что ты... устал от меня и... и ушел.

— Ну что ты... я же люблю тебя.

— Я просто глупая.— Она натянуто рассмеялась.— Ну и дуреха же я!

Они неподвижно лежали под куполом из неба и солнца.

— Знаешь,— задумчиво произнес мужчина,— и мне начинает казаться, что здесь стало как-то по-другому. Что-то действительно изменилось.

— Значит, ты тоже заметил...— обрадовалась она.

Он сонно улыбнулся, покачал головой и прикрыл глаза, упиваясь солнцем.

— Вот-вот...— пробормотал он,— я тоже... Мы оба... Оба перегрелись... Оба...

Мягко, одна за другой на берег выкатились три волны.

День продолжался. Солнце пощипывало небеса. В бухте качались на волнах ослепительно белые яхты. Ветер доносил запахи жареного мяса и подгоревшего лука Песок шуршал и колыхался, точно изображение в огромном зыбком зеркале.

Под боком у лежащих доверительно бормотало о чем-то радио. На фоне светлого песка их тела были похожи на застывшие черные стрелки часов. Они не двигались. Только ресницы беспокойно трепетали, а уши пытались расслышать неслышное. То и дело языки мужчины и женщины скользили по пересохшим губам. На лбах у обоих мельчайшей водяной пылью искрился пот.