Жаба с кошельком

Я отшатнулась, от него одуряюще противно пахло мясом.

– Кто соврал?

– Господи, – зашипел Дима, – экая вы тупоголовая! Нина и Сергей соврали следователю. Скорей всего, им заплатили хорошую сумму, вот они и пошли на лжесвидетельство, между прочим, это распространенная тактика. Многие адвокаты таким образом своих клиентов за волосы и вытаскивают, изучат тщательно дело: ага! Говорят, что Иван Иванович в роковой день был с потерпевшим! Прекрасно, наймем Петра Петровича, который с самой честной мордой подтвердит, что он сидел с ним в бане. Ясно? Нужно отыскать того, кому ваша Вика соли на хвост насыпала!

Я молча складировала информацию. Что ж, похоже, он прав, только с чего начать?

– Если мы примем за аксиому, что она никого не убивала, – продолжал рассуждать Дима, – посчитаем ее невиновной, тогда возникает следующий вопрос!

– Какой?

– А кто покрыл чашки хитрым, редко встречающимся ядом?

– Не знаю!

– То-то и оно! Он и есть убийца. Знаете, где его искать?

Я покачала головой:

– Понятия не имею!

– Есть только два предположения. Первое, некто из бывавших в доме людей ухитрился, и…

– Нет, – быстро перебила его я, – Вика купила сервиз буквально накануне нашего прихода.

– Домработница?

Я вспомнила угрюмую, резкую на язык Валентину, привезенную Мартой из провинции.

– Нет, она у них служит много лет, обожала хозяев, Андрюшу любила, к Вике хорошо относилась, невозможно представить ее убийцей.

– Есть многое на свете, друг Гораций, что недоступно нашим мудрецам, – с умным видом сообщил Дима, – это из «Гамлета», не сам придумал.

– Я читала Шекспира, – рявкнула я, – и не только его, еще Золя, Бальзака и Гюго. Много книг в руках держала, не о литературе сейчас речь! Валентина тут ни при чем, она после смерти Андрея и ареста Вики оказалась нищей, без денег и жилья, ясно? Смысла не было от хозяина избавляться! Тем более от такого, как Андрей!

– Ладно, – согласился Дима, – тогда старушка!

Я совсем его не поняла:

– Кто?

– Бабуська с серебряной чашкой, выползшая на рынок торговать раритетами, – пояснил Дима, – может, это она продала сервизик уже с ядом?

– Ну ты загнул! – подскочила я.

– Других-то ниточек нет, – не сдался Дима, – вы найдите бабуську и порасспрашивайте.

– Хорошо, – кивнула я, – попытаюсь.

– Эх, – вздохнул Дима, – всю жизнь мечтал следователем стать, преступления распутывать! Только мама велела в адвокаты идти: якобы они хорошо зарабатывают.

Я улыбнулась:

– Я тоже обожаю преследовать преступника.

– Мы с вами похожи! – с жаром воскликнул парень. – Ладно, вы ищите старушку. Давайте деньги, сам куплю все по списку и Вике принесу!

Я протянула Диме купюры. Парень сунул их в кошелек.

– Чеки вам покажу.

– Не надо, – отмахнулась я, – на них «Мерседес» не приобретешь, только зажигалку и копченую курицу.

– Ага, – кивнул Дима, – и я такой же, всегда всем верю.

Он встал, сделал шаг, споткнулся о ножку стула и упал на четвереньки.

Я посмотрела на чертыхающегося парня, медленно принимавшего вертикальное положение. Да уж, мы с ним словно близнецы, страшно похожи, даже больше, чем он полагает.

Вечером дома я с трудом заставила себя сесть к столу. При виде еды у меня начиналось головокружение, очевидно, жара начисто отбила всякий аппетит. Впрочем, и в январе я ем, как кошка. Хотя многие кошатники знают, что Мурки питаются крошечными порциями, но очень часто, и в результате поглощают безумное количество еды, я же безболезненно обхожусь одним йогуртом в день.

В отличие от меня Марго не потеряла аппетита. Ловко орудуя вилкой, она принялась наматывать на нее сноп макарон, потом полила их сливочным жирным соусом, посыпала тертым сыром, разинула рот…

– Положи назад, – рявкнула я, – ты на диете! Вон там стоит кефир «Данон» нулевой жирности, это твой ужин, один стакан.

– Есть хочется!

– Перехочется.

– Ненавижу кефир!

– Полюбишь, он твой лучший друг на данном этапе жизни.

– Неужели даже не попробуешь макарон, – заныла Маргоша, – чего сидишь над пустой тарелкой?

«Рао-вао-сао-мао», – мелькнуло в голове, к горлу подступила тошнота.

– Не хочу, лучше просто чаю выпью, без сахара.

– Но тебе разрешено все, что угодно, даже пирожные, – завистливо протянула Марго.

– Не желаю!

– Как это можно не хотеть есть, – с тяжелым вздохом произнесла подруга и с брезгливым выражением на лице потянулась к бутылке. Я уставилась на белую тягучую массу, которую Марго принялась вытряхивать в чашку. Рао-вао-сао-мао! Ну и мерзко же выглядит этот кефир. Впрочем, и остальное не лучше. Масло противно блестит на тарелочке, макароны, похоже, скользкие, сыр какой-то дырявый, выпью просто чаю. Фу, он пахнет веником!