– Наташка прислала знакомую свою, Аллой звать. Хочет она мою избушку прикупить, летом жить на свежем воздухе желает, вон Васякины продали халупку и в Истру переехали. Я чем хуже? Меня Вера к себе зовет, в Москву, поживу на старости лет в удобстве.
Анфиса пригорюнилась. Сейчас все поразбегутся, а ей оставаться с незнакомыми, с москвичами. Вот плохо будет: ни поговорить, ни чаю попить, понаставят заборов.
На следующий день после посещения Аллы баба Рая в восемь утра вышла из дома.
– Ты куда? – окликнула ее возившаяся в огороде Фиса.
– На рынок, – коротко ответила соседка, – на автобус бегу.
Анфиса от удивления выронила тяпку. До сих пор Раиса никуда не ездила, только раз в год, на Пасху, в церковь, да иногда еще она ходит в Криково, в магазин.
– Купить чего надумала, – продолжала интересоваться Анфиса, – али продать?
Баба Рая улыбнулась:
– Мыло мне надо, все кончилось.
Пока Анфиса собиралась с мыслями, бабуся с прытью, несвойственной ее возрасту, потрусила по дорожке к шоссе.
Когда Фиса опомнилась, соседки и след простыл. До обеда Анфиса пребывала в изумлении: мыло! Зачем же на рынок? В Крикове его полно, какое хочешь: дешевое, дорогое, кусковое, жидкое…
Но еще большее удивление ждало ее впереди. Назад баба Рая явилась не одна, а с женщиной, одетой как картинка и пахнущей таким ароматом, что Фиса чуть не прослезилась, нюхая воздух. Это какие же духи и сколько они стоят?
Гостья пробыла недолго, минут пятнадцать, от силы двадцать, а потом ушла, неся в руках довольно большую коробку. Анфису чуть не разорвало пополам от любопытства. Она вылетела из двора и увидела, как незнакомка быстро поднялась на горку, села в ярко-синюю большую машину и исчезла.
Фиса понеслась к Раисе.
– Ну, купила мыло? – заорала она с порога.
– Какое? – шарахнулась от нее бабка.
– Так зачем на рынок гоняла?
– А… а… – протянула старуха, – мыло! Взяла, конечно, детское, дешево сторговала, не зря каталась.
– Кто ж тебя привез? – не утерпела Фиса.
– Разве не узнала? – усмехнулась бабка.
– Нет.
– Наташка, дочь Клавки.
– Вот те на, – оторопела Фиса, – какая стала, прямо барыня.
– Точно, – кивнула Раиса, – хорошо живет.
– Чего приезжала?
– Навестить, – коротко уронила старуха, – давно не виделись.
Анфиса покачала головой. Уж точно, что давно, лет пятнадцать, не меньше!
– Никак ты ей подарок сделала, – продолжила она «допрос».
– Какой? – спокойно поинтересовалась баба Рая.
– Коробку она несла!
– Экая ты глазастая, – скривилась соседка, – все приметила. Отдала ей две иконы.
Анфиса невольно бросила взгляд в красный угол. Все образа висели на месте, под ними теплилась маленьким огоньком лампада.
– Не эти, – бабка перехватила взгляд Фисы, – другие, на чердаке лежали, от отцовой матери остались. Мне ни к чему, пусть Наташка владеет.
В моей голове поднялась буря. Ярко-синяя машина, джип «Лексус» был у Вики. Это она приехала к бабке, Анфиса, очевидно, подслеповата, меня она приняла за Веру, а Вику за Наташку.
Очень хорошо помню, как в тот трагический вечер, доставая из шкафа сервиз, Столярова рассказывала:
– Вот повезло! Посадила бабку в машину, довезла до богом забытой деревеньки и купила сервиз за триста баксов! Чистое серебро! Ей от родителей остался! Да я похожий недавно в антикварном, на улице Комолова видела, жаба задушила купить, десять тысяч за него просили, уехала, потом спохватилась, ну чего жадничаю, ведь уникальная посуда! Только поздно, пока я, глупая, колебалась, другие, умные, подсуетились и купили, ушел сервизик! А тут! Такая удача!
– Баба Рая бедно жила? – спросила я у Анфисы.
– Как все, – ответила та, – от пенсии до пенсии, на похороны собрала, мы только на водку скинулись, чтоб помянуть по-человечески! Когда пенсию задерживали, плохо было, ничего в магазине не купить, с огорода ели. Вот телевизор у Раисы сломался, прям горе, за починку столько заломили, пришлось ей из «смертных» вынимать!
– Что же она сервиз не продала?
– Какой? – вытаращилась Анфиса.
– Ну тот, серебряный, неужели никогда не видели?
– Чего? – совершенно обалдела соседка. – Сервиз? Из серебра?
– Ага, достался ей от матери.
Анфиса тоненько захихикала:
– Ты, Верка, совсем в своем городе всякую память потеряла. Раиса-то из сирот, по молодости в колхозе работала, ни отца, ни матери не помнит, какое серебро! Когда ее Колька замуж брал, у Райки исподнего не имелось. Сама я не видела, но мне мать рассказывала. Вот мы хорошо жили, справно, масло ели каждый день, а Райка голытьбой родилась, такой и померла. Колька пил горькую, откуда у них деньги? Напутала ты с посудой. Кружек у ней полно, эмалированные, фарфоровые, пластмассовые… Еще скажи про золотые вилки!