Отшвырнув несчастный паштет в сторону, я вылетела на улицу и села в автомобиль. Нет, какая противная! «Ни один кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорта». С ума сошла, ладно бы я собиралась потратить десять тысяч долларов, тогда, понятное дело, есть о чем беспокоиться. А тут паштет стоимостью в пару сотен рублей. Вот вредина!
И тут в мою голову неожиданно пришла гениальная мысль!
Трясущимися руками я повернула руль, припарковалась и схватилась за «Голуаз». «Ни один кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорт!!!» Вообще-то правильно, неприятности никому не нужны! «Простая подпись вызывает сомнения». Тоже верное наблюдение. И вот теперь скажите мне, каким образом болезненного вида дядька, тот самый, купивший за десять тысяч сервиз, ухитрился расплатиться карточкой, на которой стояла самая простая, без наворотов и закорючек подпись: А. Винтусов. Неужели кассирша, увидав, какую сумму собирается снять дядечка, не потребовала паспорт? Такое просто невозможно! Следовательно…
Нарушив все существующие правила, я развернулась в неположенном месте и понеслась в антикварный магазин.
Хуча пришлось прихватить с собой. Мопс терпеть не может оставаться в машине в одиночестве. Он, правда, намеревался пойти со мной и в супермаркет, но в лавку, торгующую харчами, я его, естественно, не взяла. Продавщицы Лиля и Олеся тосковали в одиночестве, увидав Хучика, они обрадовались.
– Ой, какой хорошенький!
– Можно его потрогать?
– Ушки бархатные!
– Шерстка такая нежная!
Хуч разомлел, как все представители мужского пола, он обожает находиться в центре внимания и выслушивать комплименты.
Подождав, пока девицы наиграются с мопсом, я улыбнулась:
– Что-то у вас пусто.
– Лето, – пояснила Лиля, – работы никакой – мертвый сезон, вот гадаем, кто из нас под нож попадет.
– Под какой нож? – удивилась я.
– Это так, аллегорическое высказывание, – улыбнулась Лиля, – наш хозяин лишнюю копейку зря не потратит. Как только спад покупателей начинается в июне, сразу кассира увольняет, а одну из нас за аппарат сажает, экономит на служащих!
– На кассе сидеть настоящий мрак, – поежилась Олеся, – я всегда просчитаться боюсь.
– Я в позапрошлом году налетела, – пожаловалась Лиля, – недостача обнаружилась, три тысячи, наверное, неправильно с кого-то деньги взяла! Вот сегодня попросили его нас двоих материально ответственными сделать.
– Кассирша больше тут не работает?
Девушки одновременно кивнули.
– Ага, – пояснила Олеся, – впрочем, я даже рада, хотя вроде мне придется дела принимать!
– Вы с ней не дружили?
– Странная она была.
– Ненормальная, – вмешалась Лиля, – просто дура.
– И где она сейчас?
– Фиг ее знает, – ответила Олеся, – небось дома сидит!
– Адресок ее не подскажете?
– Мы его не знаем, – удивилась Лиля.
– А телефон?
– Это можно, – кивнула она, – сейчас принесу.
Девушка повернулась и исчезла в подсобке.
– Зачем вам телефон? – поинтересовалась Олеся, гладя Хуча.
– Скажи, – вопросом на вопрос ответила я, – почему тебе кассирша странной показалась?
Олеся усмехнулась:
– Глупости делала.
– Какие, например?
– Ну… помните, мы вам про сервиз говорили, который постоянная сдатчица принесла? Вы еще от него совочек показывали?
– Конечно.
Олеся замялась.
– Нехорошо, конечно, но у нас с Лилькой зарплата маленькая, вот мы и придерживаем кое-какие вещи для своих клиентов, на витрину не выставляем, в подсобке держим, знаем, кого что заинтересует, и звоним человеку на дом. Если свой отказывается приобретать, вот тогда в общую продажу пускаем. Сами понимаете, нам за это чаевые дают. Может, и не слишком честно поступаем, но кому от этого плохо?
Когда в руки девчонок попал серебряный сервиз, они сразу поняли, кому звонить – Виктории Столяровой. Эта богатая покупательница, помешанная на посуде, давно хотела такой. Олеся сообщила Вике, что есть интересный набор. Та мигом примчалась, осмотрела чашки и стала колебаться.
– Дорого очень, боюсь, муж рассердится! И хочется, и колется! Десять тысяч, по-моему, это слишком! Вам не кажется?
Олеся стала разубеждать Вику, показала каталоги, дала лупу, чтобы покупательница убедилась в исключительной сохранности чашек, но та в конце концов заявила:
– Нет, я только что купила статуэтку для каминной доски и пару настенных тарелок восемнадцатого века. Скорей всего, мужу не понравится, что еще и на сервиз потратилась. Спасибо вам, девочки, конечно, теперь лишь месяца через два-три смогу себе что-нибудь позволить! И так меня Андрей постоянно в транжирстве упрекает.