Аврора

Бросив взгляд на часы с маятником в углу комнаты, она удивилась тому, как быстро бежит время. Слишком быстро! Нужно было торопиться.

— Когда вы готовились к побегу из Ганновера, что было главным в ваших действиях?

— О, этим занимался главным образом сам Филипп. Я всего лишь передала ему деньги, какие смогла раздобыть, и часть моих драгоценностей, самых любимых. А почему вы об этом спрашиваете?

— В распоряжении одного гамбургского банкира есть письмо Филиппа об отправке драгоценностей, в том числе рубина «Наксос», и денег — четырехсот тысяч талеров.

— Четыреста тысяч?! Господи! Откуда такая сумма? Я знаю, что он тайно собирал деньги, чтобы на чужбине мы с ним не знали нужды, но такой цифры не могла даже представить!

— Если он так написал, значит, там именно столько и было. Вот только банкир ничего не получил...

— Может, он все это присвоил?

— Сначала я тоже так решила, но вскоре обнаружились доказательства его невиновности. Одно обстоятельство — сейчас нет времени вдаваться в подробности — позволило мне убедиться в том, что семейный рубин теперь красуется на шее у «этой Платен». Как видно, сокровища перехватили ее люди. По милости герцога весь Ганновер теперь изнывает в когтях этой стервятницы...— Мне ли этого не знать! Она ненавидела меня даже сильнее, чем моя свекровь! Она была без ума от Филиппа и совершенно не намеревалась это скрывать. Я никак не могла взять в толк, почему ее официальный любовник и все остальное семейство доверили ей столько власти! Вы полагаете, что она могла сыграть какую-то роль в исчезновении Филиппа?

— Почему бы и нет, раз она вьет веревки из Эрнста Августа? Ей было бы легче легкого добиться приказа о его аресте и заточении в один из ганноверских замков. Я направила...

Аврора запнулась. В зеркале над камином она увидела, как дверь приоткрывается, а в щель просовывается старческая рука. Поняв, что предоставленное ей время истекло, она поднялась и заговорила громче:

— Я довольна, моя дорогая дочь, вы стали благоразумнее. Но вы должны мне обещать, что будете лучше заботиться о своем здоровье. Жизнь в замкнутом пространстве еще никому не шла на пользу...

— Это не мой выбор, мадам. Признаться, я часто чувствую сильную усталость...

— Непременно переговорю об этом с вашим отцом! Вам нужно больше двигаться, больше бывать на воздухе!

Пока Аврора водружала себе на голову многослойные головные уборы, София Доротея спросила:

— Вы меня не обнимете, матушка? Ваш визит придал мне сил. Простите, что так дурно вас приняла в самом начале нашей встречи!

Аврора, тронутая до слез, раскрыла ей объятия.

Две женщины надолго застыли, прижавшись друг к другу.

— Выше голову, принцесса! — прошептала Аврора на ухо бедняжке. — Я обещаю вернуться.

— Эти письма, якобы написанные его рукой, у вас?

— У меня, у меня!

— Если вернетесь, захватите с собой хотя бы пару, умоляю!

— Непременно!

— Берегите себя! И поблагодарите мою мать!

Направляясь к двери, Аврора не должна была прикладывать особых стараний, чтобы загородить лицо: хватило платка, которым она утирала катившиеся градом слезы. Ответив легким кивком на глубокий поклон престарелой пары, она побежала вниз по лестнице, внизу которой ее дожидался комендант Ваккербах.

— Что за люди ухаживают за моей дочерью? — спросила она его, набравшись дерзости. — Я их не знаю.

— О, это достойнейшие господа, граф и графиня Нойдорф. Ганноверский двор направил их сюда, чтобы помочь им... они были разорены.

Ганноверцы! Как она сама не догадалась!

— Неужели для молодой принцессы не нашлось общества получше? Оба уже едва дышат! — гневно бросила она.

Комендант не знал, что возразить.

— Может, и нашлось бы, но... Моей вины здесь нет... Вашему высочеству должно быть известно... Мне приказано...— Довольно! Не забывайте, что вы держите ответ перед государем, моим супругом!

Еще раз яростно высморкавшись, она исчезла в карете, дверь которой держал нараспашку лакей. Пока кучер разворачивал лошадей, герцогиня и Аврора снова обменивались одеяниями. Элеонора смогла сама появиться у окошка в тот момент, когда карета въехала на подъемный мост, на котором вытянулся по стойке «смирно» Ваккербах.

— Не забудьте, что я вам говорила, губернатор! Я еще вернусь!

Крикнув это, герцогиня отпрянула от окна и с облегчением откинулась на подушки сиденья.