Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (др. изд.)

— А ты какое имеешь к этому отношение?

Том пожал плечами:

— Я просто веду повозку… На вашем месте, сержант, я не стал бы чинить препятствий этой женщине.

— Вот как?

— Да, именно так, — убежденно сказал Том.

Сержант долго тяжелым взглядом смотрел Тому в глаза. Наконец снова посмотрел на Дженнсен, обернулся и стал крутить рукой, давая стражнику знак опустить мост.

Дженнсен показала ножом в сторону дворца:

— Как мне найти место, где содержат заключенных?

Когда механизм с мерным стуком начал работать, а мост — опускаться, стражник повернулся к Дженнсен:

— Вы можете справиться у охраны наверху. Они направят вас куда надо, госпожа.

— Спасибо, — сказала Дженнсен, показывая, что разговор окончен, выпрямляя спину и глядя прямо перед собой.

Как только мост с глухим стуком опустился, сержант подал им сигнал двигаться. Том кивнул в знак благодарности и стегнул лошадей вожжами.

Дженнсен надо было играть роль на протяжении всего пути. Она вдруг обнаружила, что игра ее питается по-настоящему сильной злостью. Она, однако, встревожилась, когда Том тоже принял участие в этом представлении. Ей не хотелось пользоваться такойего помощью.

— Вы хотите увидеть заключенных? — спросил Том. Она вспомнила, что никогда не говорила ему, зачем хочет вернуться во дворец.

— Да. Они по ошибке взяли человека под стражу. Я решила позаботиться о том, чтобы его освободили.

Как только они переправились через мост, Том стегнул лошадей вожжами.

— Попросите капитана Лернера, — сказал он наконец.

Дженнсен взглянула на него, удивленная:

— Это ваш друг?

Том, слегка вскидывая вожжи, завернул повозку за поворот.

— Не знаю, могу ли я назвать его своим другом. Пару раз я имел с ним дело.

— Вино?

Том улыбнулся:

— Нет. Другие дела.

Он явно не хотел говорить об этих «других делах».

Пока они поднимались по плато, Дженнсен смотрела на раскинувшиеся внизу Азритские равнины и на далекие горы. Где-то там, за этими равнинами, за этими горами, лежала свобода.

Наверху дорога уперлась в огромные ворота в массивной внешней стене дворца. Стражники перед воротами жестами велели им проезжать, а затем принялись свистеть в свистки, предупреждая других, невидимых отсюда стражников за стеной. Дженнсен поняла, что об их прибытии уже сообщено.

Она чуть не задохнулась от изумления, когда они пересекли короткий тоннель в массивной внешней стене. Перед ними расстилалось огромное пространство. Лужайки и живые изгороди обрамляли извилистую дорогу, поднимавшуюся к холму с лестницей. До холма было не менее полумили. Тут и там находились группы солдат в прочных кожаных доспехах и металлических кольчугах, поверх которых были надеты шерстяные мундиры. Многие солдаты выстроились вдоль дороги, держа пики совершенно одинаковым образом. Никто из этих людей не слонялся без дела. И они нисколько не были удивлены, увидев поднимающуюся по дороге повозку.

Для Тома, похоже, все вокруг было не в новинку. Дженнсен старалась делать вид, что ее тоже не поражает окружающий величественный вид.

Перед лестницей их ожидала группа стражников около сотни человек. Том направил повозку в карман, который образовали стражники, загородив часть дороги. Дженнсен увидела трех человек, которые стояли на лестнице, наблюдая за солдатами. У двоих были накидки серебряного цвета. Между ними, ступенькой выше, стоял человек, одетый в белое; руки его были расставлены в разные стороны, и видны были рукава, отороченные золотой, сверкающей на солнце лентой.

Том остановил повозку, а один из солдат взял лошадей под уздцы. Прежде чем Том начал слезать, Дженнсен положила руку ему на плечо:

— Вы дальше не пойдете.

— Но…

— Вы сделали достаточно. Дальше я справлюсь сама.

Взгляд голубых глаз оценивающе пробежал по охранникам, стоящим вокруг повозки. Похоже, он не хотел уступать ей.

— Не думаю, что будет хуже, если я пойду с вами.

— Я бы предпочла, чтобы вы вернулись к своим братьям.

Он взглянул на ее руку на своем плече, потом посмотрел ей в глаза.

— Ну, если ты действительно этого хочешь, — сказал он почти шепотом. — Увижу ли я тебя снова?

Это прозвучало не столько вопросом, сколько просьбой. После всего, что он для Дженнсен сделал, она не могла отказать ему в такой простой вещи.