Седьмое Правило Волшебника, или Столпы Творения (др. изд.)

— Жизнь — это будущее, а не прошлое, — прошептала сама себе Дженнсен, осознавая, что вся ее жизнь теперь впереди. — Где же ты такое услышал?

— Это Седьмое Правило Волшебника, — улыбнулся Ричард.

Дженнсен смотрела на брата сквозь навернувшиеся на глаза слезы.

— Ты подарил мне будущее и жизнь. Спасибо!

Ричард обнял ее, и Дженнсен неожиданно почувствовала, что она совсем не одинока в этом мире. Она снова ощутила целостность своей души. Ей стало так хорошо, что девушка вновь разразилась рыданиями. Это был плач по маме, но и слезы радости от предстоящей жизни, от будущего. Кэлен похлопала ее по спине:

— Добро пожаловать в семью!

Дженнсен вытерла глаза и звонко рассмеялась неведомо над чем. Вновь повернулась к Бетти. И увидела стоявшего неподалеку Тома. Рванулась к нему и бросилась в объятия:

— Ой, Том, как я рада тебя видеть! Спасибо, что привез мне Бетти.

— Привет! Доставил козу, как и было обещано. Оказалось, Ирме очень захотелось козленка от твоей козы. Ее козел был уже стар. Одного козленка забрала она, а эту парочку я привез тебе.

— У Бетти родилась тройня?

Том кивнул:

— Боюсь, я сильно привязался к Бетти и ее малышам.

— Не могу поверить, что ты сделал это для меня!.. Том, ты просто прелесть!

— Моя мама тоже так считает. Не забудь, ты обещала рассказать об этом лорду Ралу.

Дженнсен засмеялась:

— Обещала! Но каким образом ты разыскал меня в этом мире? 

Том улыбнулся и вытащил из-за пояса нож. Дженнсен с удивлением обнаружила, что он как две капли похож на тот, что был у нее.

— Видишь, этот нож — знак того, что я служу лорду Ралу.

— И ты тоже? — удивился Ричард. — Я никогда тебя не видел.

— Все в порядке, лорд Рал, — вмешалась морд-сит. — Я ручаюсь за него.

— Спасибо, Кара! — Глаза Тома светились от радости.

— Значит, ты все обо мне знал? — поразилась Дженнсен.

Том кивнул:

— Плохим бы я был защитником лорда Рала, если бы позволил такой подозрительной особе, как ты, рыскать вокруг да около, пытаясь напакостить ему, и не знать о твоих планах. Вот я и приглядывал за тобой, шел по пятам большую часть твоих странствий.

Дженнсен хлопнула его по плечу:

— Так ты шпионил за мной?!

— Я же должен был знать о твоих намерениях и быть уверенным, что ты не причинишь вреда лорду Ралу.

— Не думаю, что ты поработал хорошо, — заметила Дженнсен.

— Почему это? — притворно негодуя, спросил Том.

— Я же могла его убить. А ты стоял в сторонке, слишком далеко, чтобы успеть что-либо предпринять.

Том расплылся в мальчишеской улыбке. Теперь она была еще более озорной, чем обычно.

— Я бы не дал тебе ударить лорда Рала.

Том повернулся и взмахнул ножом. С небывалой скоростью клинок пролетел через площадку и воткнулся во что-то темное возле одной из упавших колонн.

Ричард, Том, Кэлен и морд-сит бросились туда. Дженнсен побежала следом за ними. К ее немалому изумлению, нож пронзил кожаный мешочек — как раз по центру. Мешочек держала рука, торчащая из-под огромного обломка упавшей колонны.

— Пожалуйста, помогите мне выбраться, — донеслось оттуда. — Я заплачу. Я могу заплатить. У меня есть собственные деньги.

Это был Оба. Обломок колонны упал на него, когда он бросился бежать. Одним концом обломок угодил на большой кусок известняка, и Обу не раздавило. Он сидел в каменной ловушке, заживо погребенный под огромным куском колонны.

Том вытащил нож, поднял кожаный кошелек и подбросил его в воздух.

— Фридрих! — закричал он. — Фридрих! Это твой?

Дженнсен в очередной раз изумилась. Это действительно был день удивлений. Фридрих, муж Алтеи, вылез из фургона и поспешил к ним.

— Это мой, — проговорил он. А потом заглянул под скалу: — Эй, у тебя ведь есть и еще.

Спустя мгновение рука стала выбрасывать наружу все новые и новые кожаные и тряпичные кошельки.

— Вот, возьмите все мои деньги. Помогите мне выбраться.

— Не думаю, что смогу поднять скалу, — сказал Фридрих. — Особенно для того, чтобы помочь человеку, повинному в смерти моей жены.

— Алтея погибла? — с ужасом спросила Дженнсен.

— Да. Солнце ушло из моей жизни.

— Мне очень жаль, — прошептала девушка. — Она была хорошая женщина.

Фридрих грустно улыбнулся:

— Да, была. — Он достал из кармана маленький гладкий камень. — Но она оставила это, и оно доставляет мне радость.