Уха из золотой рыбки

Гриша с сомнением оглядел машину.

– Мне туда не втиснуться.

– Ну, постарайся.

– А почему мне нельзя опять спереди сесть?

Я вздохнула, ну не говорить же мужику правду: ты так облился лосьоном после бритья, что у меня сейчас начнется приступ безудержного кашля.

– Видишь ли, ты крупный человек и загораживаешь мне зеркало бокового вида, – нашлась я, – так и до аварии недалеко.

– Ага, – кивнул Гриша и, тяжело сопя, полез внутрь «пежульки».

Умоститься сзади ему удалось далеко не сразу, только с третьей попытки он влез в салон и кое-как устроился на сиденье.

– Тебе удобно? – спросила я.

– Очень, – пробормотал Гриша.

Я оглянулась. Да уж, этот вор деликатный человек. Голова Гриши снова подпирала крышу, колени торчали около ушей, а руки пассажир закинул за голову.

– Потерпи немного, – попросила я, – тут езды всего пять минут.

– Мне хорошо, – пробубнил Гриша, – чай, не на нарах всемером.

Я включила радио, и под заунывное пение не слишком голосистой певицы мы прикатили в Ложкино без всяких приключений.

Выйдя из машины, я велела Грише:

– Вылезай, приехали.

Но он не двинулся с места.

– Ты чего сидишь? – удивилась я. – Вылезай!

– Как?

– Очень просто, подвинь переднее сиденье до упора и выходи.

– Оно не шевелится, – грустно ответил Гриша.

Я подергала туда-сюда спинку кресла. Надо же! Только что пассажирское место свободно перемещалось на полозьях, а теперь стоит намертво.

– Ну-ка, поднажми, – велела я.

– Сломать могу.

– Не бойся, «Пежо» крепкий.

Гриша принялся трясти преграду, но ничего не произошло.

– Эй, мать, – высунулся из двери Аркадий, – тебя Вера Карапетова к телефону, пятый раз звонит и злится, говорит, ты ее из ванной вытащила, а сама уехала.

– Сейчас не могу! – крикнула я.

Аркадий вышел на крыльцо.

– Что мешает тебе пообщаться с Верой? Знаешь ведь ее прекрасно, будет трезвонить каждые две минуты, всех достанет.

– Лучше помоги сдвинуть сиденье.

– И что бы вы все без меня делали? – покачал головой Кеша.

Я вытащила сигареты.

– У меня аллергия на дым, – подал голос Гриша, – сразу задыхаться начинаю.

Пришлось отойти в сторону. Интересно, как он выжил на зоне, имея патологическую реакцию на курево?

– Говорил же, – бурчал Кеша, заглядывая под сиденье, – предупреждал, многократно предостерегал: не шмурыгай без конца креслом. И что?

– Что? – спросила я.

– То, – поставил диагноз Аркадий, – сломала! Теперь его не сдвинуть.

– Совсем?

– Ну надо ехать на сервис, там все разберут.

– И мне теперь с Гришей в техцентр катить? – возмутилась я.

Аркадий секунду смотрел на меня, потом с иронией произнес:

– Мать, включи соображалку!

– Прекрати, – рассердилась я, – сам быстро придумай, как вынуть Гришу.

– И думать не надо, – хмыкнул наш адвокат, – сиденье для пассажира не отодвигается!

– Это и без тебя известно!

– Следовательно, надо подвинуть место водителя, – закончил фразу Кеша, – тебя всегда подводит то, что сразу впадаешь в панику, а не размышляешь над ситуацией дальше.

Ну вот, теперь он станет надо мной потешаться. Действительно, глупо вышло, не догадалась вспомнить про кресло шофера.

– Впрочем, – Кеша мирно развивал мысль дальше, – подобное поведение вообще свойственно представительницам женского пола, редкие особи не начинают визжать, увидав неработающую кофеварку, нет бы спокойно посмотреть: воткнута ли вилка прибора в сеть!

Так, теперь он припомнит, как я две недели тому назад расстроенно сказала:

– Наша кофеварка сломалась, придется ехать за новой.

Ну кто же знал, что глупая Ирка, протирая пыль, зачем-то вытащила штепсель из розетки! Самое обидное, что теперь Кеша будет вспоминать тот дурацкий случай постоянно.

– Нет, – неожиданно сказал сын, – такое могло случиться только с тобой.

– Что? – испугалась я.

– И тут механизм сломался, мы не сумеем отодвинуть ни одно кресло.

– Ты всерьез?

– Абсолютно.

– Может, перепутал чего, – цеплялась я за последнюю надежду, – не разобрался…

– Мать, – возмутился Кеша, – чтобы я не понял, в чем проблема, если речь идет об автомобиле! Такого не может быть.

И это сущая правда. Даже если Аркашка и не сумеет устранить поломку, то диагноз он всегда ставит точно, в Кеше умер великий автослесарь.

– Значит, придется ехать в сервис, – грустно сказала я, считая в уме, сколько времени потрачу на путешествие. Два часа туда, столько же обратно… Хотя…