Уха из золотой рыбки

– Ты почему дрыхнешь до невменяемости? – неслась дальше Карапетова.

Я опять ничего не сказала. Вообще говоря, я встаю в десять, но вчера, приехав домой, вызвала эвакуатор, который приволок брошенный на шоссе «Пежо» к нам во двор. Сами понимаете, что спать легла под утро.

– Следует выползать из кровати в восемь, – безапелляционно твердила Вера, – так, как делаю я.

В этом заявлении вся Карапетова. «Делай, как я, слушай меня, только я знаю, как поступить». К сожалению, очень многие преподаватели грешат менторством, плавно переходящим в занудство. Впрочем, большая часть учителей приобретает это качество в процессе жизни, и, если призадуматься, в данном факте нет ничего удивительного. Представьте, что вы каждый день, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом, безостановочно объясняете людям, как надо правильно писать, читать, считать или говорить на иностранном языке. Естественно, что у вас снесет крышу и в какой-то момент станет казаться: умнее тебя, любимой, на свете никого нет.

Но Верка Карапетова была такой с детства. Мы учились в одном классе, более того, жили в соседних квартирах, в том самом доме, где находился магазин «Рыба», на улице Кирова, нынешней Мясницкой. С младых ногтей Верку отличало редкостное, патологическое занудство и гипертрофированное самомнение. Спорить с ней было делом зряшным, переубедить Карапетову ни в чем никогда не удавалось. Дружить с ней, кроме меня, не хотел никто. Вернее, меня тоже не слишком радовало проводить с Веркой свободное время, она вечно устанавливала во всех играх свои правила, но соседка сама приходила ко мне и приказывала:

– Бросай уроки, пошли в кино. Я считаю, что после семи вечера вредно киснуть над учебниками.

К слову сказать, Карапетова прекрасно училась, и учителя всегда ставили нам ее в пример. В институт мы поступали вместе и оказались в одной группе, вот с того времени и начинает отсчет наша дружба с Ликой. Вернее, это я дружила с Ликусей и Веркой, а они со мной. Между собой девушки не слишком ладили, у них то и дело вспыхивали скандалы, да оно и понятно почему.

Занудная Вера пыталась управлять бесшабашной Ликой. Сами понимаете, ничего хорошего не получалось.

– Подхалимка чертова, преподавательская подлиза, – шипела Лика вслед Вере.

– Как ты можешь иметь дело с этой абсолютно безответственной троечницей? – возмущалась Вера, наваливаясь на меня своим крупным телом. – Имей в виду, тот, кто везде опаздывает, обязательно становится предателем.

Честно говоря, мне намного больше нравилась веселая Лика, чем правильная до тошноты Вера. Но Карапетова активно поддерживала нашу с ней дружбу, и я, тяготясь отношениями, не понимала, каким образом их можно разорвать. А потом произошло событие, в корне изменившее ситуацию.

В середине пятого курса нас неожиданно созвали на внеурочное комсомольское собрание. Когда я, войдя в битком набитый зал, увидела на сцене в левом углу длинного стола Веру, то очень удивилась. Во-первых, Карапетовой десять дней не было в институте, а на мои звонки ее бабушка тихо отвечала:

– Верочка сильно заболела, ангина, ты, Дашенька, не трогай ее пока.

Последний раз я услышала эту фразу накануне вечером, и вот пожалуйста, Карапетова, на вид совершенно здоровая, сидит в президиуме. Вторым странным обстоятельством было то, на каком месте находилась Верка. Она к тому времени стала секретарем комсомольской организации института, готовилась вступать в ряды КПСС и всегда на собраниях восседала в центре. Она же и вела все сборища, наводя на присутствующих зевоту бесконечными, одуряюще правильными речами. Но сейчас Верка жалась в стороне, а главное место занимал Антон Паршиков, который… требовал изгнать комсомолку Карапетову из рядов ВЛКСМ. В первом ряду сидели наш декан, большинство преподавателей и секретарь парторганизации вуза – все с каменными, непроницаемыми лицами.

Я, как всегда, опоздавшая к началу, ничего не понимала и дернула Ваньку Мамлеева:

– Что стряслось?

– Ужас, – вздохнул Ваня и принялся шепотом вводить меня в курс дела.

Чем дольше он говорил, тем больше у меня отвисала челюсть. Родители Веры Карапетовой работали в каком-то НИИ. В семье царил достаток. Честно говоря, я никогда не задумывалась, откуда у Верки прехорошенькая шубка из белки, симпатичные золотые колечки и красивая одежда не советского производства. У меня самой ничего такого не имелось, но моя мать рано умерла, отец исчез из нашей семьи так давно, что, честно говоря, я не уверена, что он вообще был у меня, а бабушка хоть и старалась изо всех сил, но не могла обеспечить безбедное существование себе и внучке. К тому же Фася была картежницей… Впрочем, об этом я уже рассказывала.^[5]

---

5 См. книгу Дарьи Донцовой «Бассейн с крокодилами».