Уха из золотой рыбки

– Абсолютно.

– Но даже на фоне этих, не слишком-то образованных людей Настя выделялась какой-то пещерной безграмотностью, – вздохнула Анюта, – она искренно считала, что Моцарт – это всего лишь конфеты. Впрочем, меня ее полное нежелание читать не раздражало, хуже было то, что на нее нельзя было положиться, девушка манкировала своими обязанностями.

– Почему ее не уволили?

– Лев Николаевич у нас жалостливый без меры, – покачала головой Анюта, – настоящий педагог по натуре. Я ему рассказываю о безответственной девчонке, загубившей работу целого коллектива, а он улыбается и заявляет: «Ладно тебе, Анюта. Девочка молода, совсем ребенок, нам следует ее обучить, выгнать всегда успеем…»

– Может, она ему нравилась?

Анюта вспыхнула огнем:

– Кто? Настя? Льву Николаевичу?

– Ну да!

– Ерунда! Лев Николаевич взрослый, солидный мужчина, а она была свиристелка.

– Говорят, профессор большой любитель женского пола…

Анюта осеклась, потом сердито возразила:

– Знаю, кто распространяет эти сплетни, Марина Сергеевна! Она ненавидит Льва Николаевича и постоянно говорит о нем гадости.

– Почему?

– Да очень просто! Она со своим начальником десять лет над какой-то ерундой корпит, а наша лаборатория каждый год что-нибудь выпускает. У Марины Сергеевны от зависти скулы сводит, вот и треплет имя Льва Николаевича.

– Она говорила, что и у вас с ним был в свое время роман, – подлила я масла в огонь.

Анюта побагровела:

– Вот дрянь. Да я дружила с Майей Михайловной, покойной женой Льва Николаевича.

– А еще он якобы возит домой некую Ларису…

– Яковенко?

– Точно.

Анюта возмутилась:

– Они живут в соседних домах, через дорогу. Лев Николаевич – человек безмерно добрый, крайне интеллигентный. Ему что, трудно подбросить Ларису? А Марина Сергеевна просто больная, от нее два мужа убежало, и вот теперь она за всеми следит, сплетничает, шушукается! Просто отвратительно!

Она хотела продолжить дальше гневную тираду, но тут дверь приоткрылась, и в комнату всунулась всклокоченная голова.

– Нюта, – сказала она густым басом, – глянь-ка, черт-те что получается.

– Извините, – улыбнулась Анюта и ушла.

Я села у стола и увидела перед собой штатив с пробирками, в которых мирно краснела неизвестная жидкость. Я огляделась по сторонам, приметила на мойке множество пустых пузырьков, встала, взяла один и налила туда немного лекарства. Конечно, не следует заниматься воровством, но я очень хорошо знаю свою мигрень. Эта подлая болячка сейчас притаилась, ворочается где-то в отдалении, но стоит мне приехать домой и лечь в кровать, как в висок вновь воткнется тупая палка, вот тогда и выпью красную жидкость.

Когда Анюта вернулась в комнату, я с самым невинным видом сидела совсем у другого стола, флакончик с лекарством был спрятан на дне сумки.

– У вас есть еще ко мне вопросы? – поинтересовалась Анюта.

– Конечно, – кивнула я.

– Тогда спрашивайте, – вздохнула она.

Следующий час я и так и этак пыталась узнать хоть что-нибудь о Насте, но Анюта только разводила руками, она ничего не знала о девушке и могла рассказать лишь о ее полном нежелании работать. Наконец разговор зашел в тупик. Поняв, что ничего так и не узнаю, я вздохнула:

– Подскажите, как связаться со Львом Николаевичем.

– Он вернется только через две недели.

– Уехал отдыхать?

Анюта сурово поставила меня на место:

– Лев Николаевич никогда не отдыхает, сейчас он находится на конгрессе фармакологов, который проходит в Египте, будет делать доклад, вернется через четырнадцать дней.

Я постаралась не рассмеяться. Надо же, поехал на конгресс, а не отдыхать! Я слишком долго преподавала на кафедре и хорошо знаю, зачем ученым конгрессы. В первой половине дня правда все честно сидят в зале и слушают, зевая, доклады. Как правило, ничего нового вы не узнаете. Если кто и сделал интересное научное открытие, то он не станет дожидаться форума, который собирается раз в пять лет, а опубликует исследования в научном журнале. Потом следует обед, а затем культурная программа. Впрочем, не случайно съезд, на который отбыл Лев Николаевич, проводится в Египте. Там сейчас тепло, и профессор со спокойной совестью плещется в волнах. Конгресс – это лишний отдых, и все воспринимают поездку именно так. Причем учтите, что, как правило, все расходы на себя берет либо принимающая сторона, либо ваше родное учреждение. Вы просто приезжаете и беззаботно селитесь в гостинице. Не знаю, как сейчас, но в прежние времена было именно так.