Уха из золотой рыбки

Я молча поболтала ложечкой в светло-бежевой жидкости, носящей по недоразумению имя кофе капуччино. Уж не знаю, была ли Настя капризницей. В тот день, взяв без спроса «Мерседес» Малики Юсуповны, девушка боялась, что хозяйка поймет: машину кто-то брал. Большинство лиц слабого пола мгновенно учуют аромат постороннего парфюма или обнаружат в воздухе следы табачного дыма, так что Настина позиция абсолютно понятна.

Когда они подкатили к метро, Настя сначала осталась сидеть в машине, потом выскочила и быстрым шагом ушла. Дима тоже вылез наружу, покурить.

– Эй, – услышал он Настин крик, – помоги-ка.

Парень пошел на зов и увидел Настю и Асю, которые держали на руках женщину. Незнакомка висела, опустив голову.

– Ты чего тут делаешь? – удивился Кулак, обращаясь к Асе.

– Потом разберетесь, – нервно вскрикнула Настя, – лучше отволоки эту в машину. Кто же знал, что она такая тяжелая, с виду маленькой казалась.

– А труп завсегда живого человека тяжельше, – заявил Дима.

Настя вздрогнула.

– Не пори чушь! Она в обморок от жары упала, сейчас домой привезем, очнется!

– А я чего? Я ничего, – пожал плечами Дима.

Он доволок незнакомку до кабриолета и впихнул на заднее сиденье.

– И куда вы поехали? – спросила я.

– Так эту бабу домой повезли.

– Адрес не помнишь?

Дима нахмурился.

– В район Таганки, дом такой интересный, розовый, а балконы…

– Зеленые!!!

– Точно, откуда знаете?

Еще бы мне не знать, я столько раз бывала у Лики в гостях. Значит, Настя привезла ее домой.

– Я ее в квартиру внес, – как ни в чем не бывало продолжал Дима, – на диван положил.

– Постой, как вы дверь открыли?

– Экая задача, – усмехнулся Дима, – замки там фиговые, их пальцем отпереть можно, только у Насти ключи были.

– Ключи?

– Ну да. Она их у этой тетки из сумочки вынула.

– Это все?

Дима кивнул:

– Угу.

– Ты в квартире долго пробыл?

– Не, пару минут. Швырнул тетку на диван, а Настька и говорит: «Вали в машину!» Вот я и ушел.

– А дальше?

– Настька тоже скоро вышла, отвез ее назад, запихнул машину на прежнее место, ключи ей отдал, взял баксы и ушел.

– Потом что?

– Ничего, Аська под машину попала, а с Настькой я больше не встречался.

– Тебя не удивило, что Ася погибла?

– Не, небось выпивши была.

– Она любила приложиться к бутылке?

– Совсем не употребляла.

Глупость Димы стала меня раздражать.

– Тогда почему ты считаешь, что в тот день Ася оказалась пьяной?

Дима широко раскрыл свои голубые глаза.

– Кто ж стрезва под колеса полезет? Вам че, охота знать, клюкала Аська или нет до смерти?

– Ну, в общем, да, – на всякий случай кивнула я.

– Так у Розки спросите.

– Это кто? – удивилась я.

– Подружка ихняя.

– Чья? – переспросила я, подавив в себе желание строго сказать: «Слова «ихняя» в русском языке нет, нужно говорить: «Их подруга».

– Так Настьки с Аськой, – пояснил Дима, – Роза в одном подъезде с Аськой жила, только на первом этаже. Как войдете, ейная квартира слева, прямо тут.

Вот еще чудесное словечко «ейная». Услышь наш разговор профессор Розенталь, автор канонического учебника по русскому языку, он бы зарыдал от горя. Очень хорошо помню, как на лекции преподаватель весьма эмоционально возмущался:

– Русский человек, не владеющий русским языком, – это нонсенс.

Хорошо, что профессор не дожил до тех лет, когда в нашу речь, словно слоны в посудную лавку, вломились словечки «спичрайтер», «пиар», «мерчендайзинг», «лейбл» и иже с ними. Интересно, как бы отреагировал профессор, узнав, что глагол «кликать» абсолютное большинство московских тинейджеров понимает исключительно как указание щелкнуть мышкой, а не позвать кого-нибудь. Кстати, и существительное «тинейджер» тоже не очень-то, того… Хотя не все дети и раньше, в мою юность, не обладали чувством языка. Одна из моих подруг, Нинка Соколова, школьная учительница, упросила меня подменить ее на месяц во время занятий. Я сопротивлялась как могла, выдвигая вполне понятную причину отказа.

– Преподаю французский, а ты русский и литературу, как я сумею справиться с классом?

– У тебя высшее филологическое образование, – ныла Нинка, – ерунда! Проходим по литературе Горького «Песня о Буревестнике». Неужели не помнишь?

– Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах, – внезапно вырвалось у меня.

– Вот видишь! – обрадовалась Нинка. – Все великолепно знаешь, ну умоляю!