ИСПОВЕДНИЦА

Зедд также сказал Никки, что Ричард сам давно нашел ответ на главный вопрос в теории магии Одена - он прекрасно понимал, что предвидения могут исказить воздействие магии.

И он доказал это, полюбив Кэлен несмотря ни на что.

Ричард слишком хорошо был осведомлен в вопросах, которые обсуждала с ним Никки. На всё у него был ответ, даже в случаях, когда сама она не знала детального объяснения предмета.

А так как он был первым, кому пришлось столкнуться с подобного рода вещами, он признавал всю сложность возникшей ситуации. Он знал, что даже толика сомнения в правильности своих действий относительно Исповедницы, могла бы провалить его план действий. Кэлен же, в свою очередь, имей она предубеждения относительно его глубокого и сильного чувства к ней, могла бы запросто помешать воздействию магии Одена.

И это сейчас была не просто сухая теория, которую разработали волшебники создавшие магию Одена. Это была реальность: предусмотрительность могла исказить то, что еще не произошло. А Ричард, стал единственным, кто уловил песчинку самой сути, просеяв ее содержание через свое сердце.

Уверенный в своих чувствах, и полностью осознавая то, что он не может допустить, чтобы Кэлен узнала о его любви, он был связан по рукам и ногам. Однако эта проблема не имела особого для него значения. И он искренне надеялся, что она в скором времени должна все же разрешиться. И ему было над чем стоило серьезно поразмыслить, прежде это произойдет.

Итак, перечитав кое-какие тома из библиотеки и некоторые книги, найденные Сестрами, относящиеся к далеким временам Великой войны, Никки могла теперь составить целую теорию, о даре Ричарда и о способах его использования. По ее мнению, то, что Ричард вырос, не имея ни малейшего представления о магии, и что якобы, из-за этого у него возникли трудности в управлении своим даром, не имело особого значения. И тем не менее, было очевидно то, что способности боевого чародея по-настоящему имели кардинальные отличия от способностей колдуньи или обычного волшебника. Сила Ричарда внезапно срабатывала, отнюдь, не сама по себе, объясняла Никки, но призывалась внутренними инстинктами самосохранения, подобно действию магии Меча Истины.

В этом случае Меч Истины мог выступать в каком-то роде примером того, как работают способности Ричарда как чародея. Меч действовал согласно с чувствами своего хозяина. Он бездействовал, когда его хозяин признавал перед собой друга, но если, хозяин видел врага - меч безжалостно разрубал его. Меч срабатывал по принципу настоящего: здесь и сейчас. Если его хозяин был преисполнен чувством уверенности в правильности своих действий, то, моментально наливаясь магией, меч отвечал ему. И это являлось критическим моментом в принципе призыва, как Магии меча, так и дара боевого чародея.

Чувства, эмоции - являлись головным центром того, что испытывал человек, того, какой опыт он получил, наблюдая за действительностью жизни. И, собрав все это воедино, он, руководствуясь собственным мировоззрением, инстинктивно выплескивал их, через внутреннюю эмоциональную сущность.

Однако это не означало, что те, кто вершат правосудие, были правы. Так же, как и меч, его дар работал в соответствии с существующими ценностями его обладателя. Все зависело от того, какие ценности перевесят. Ричард, сформировав в уме хорошо-аргументированное оправдание своих действий, предавал своему эмоциональному восприятию высокоморальную ценность.

И именно поэтому было особенно важно выбрать правильного человека, назвав его Искателем истины, и вручить ему такое мощное оружие. Ведь этот человек должен был стать тем, кто получит право вершить правосудие, основываясь на известных только ему одному причинах.

Дар Ричарда, в такой же степени, как и меч, вызывался чувством гнева. Гнев был фактическим рефлексом и защищал его жизненные ценности, если, по его мнению, на них покушались. Поэтому, уникальный дар Ричарда, как короткий фитиль возгорался от искры гнева, подожженной угрозой существующим жизненным ценностям: например, в случаях, когда опасность грозила тем, кого он любил, или же нависала над моральными устоями жизни вообще.

Никки сказала ему, что возможно он никогда не сможет научиться управлять своими способностями напрямую, как это делали остальные, обладающие даром. Она предполагала, что причиной тому было то, что дар боевого чародея существенно отличался от других, и служил совершенно иным целям. Это была способность, подобная дару целителя или пророка. Весь смысл был в том, что гнев Ричарда был ключевым элементом в способностях военного волшебника. В конце концов, война не начиналась лишь из-за наслаждения или жажды к завоеванию, но в ответ на угрозу ценностям.