Глубины земли

Клара повторила то, что сказала ее дочь:

— Мастер сказал, что мы должны дать барышне поспать столько, сколько ей необходимо.

— Да, и это было довольно долго, — застенчиво засмеялась Анна-Мария.

— Ну, и как вам здесь нравится? — спросила Клара с гордостью в голосе.

— Прекрасно! Прекрасно! Зал просто узнать нельзя! Анна-Мария обвела глазами комнату и, наконец, увидела их. Ясли.

— О-о-о! — просто-таки задохнулась она.

— Тут тоже будут свечи, попозже. Наверное, мастеру пришлось прийти сюда рано утром, чтобы все установить, ему помогали Бенгт-Эдвард и мой брат. Правда, красиво?

Все почтительно приблизились, чтобы хорошенько насладиться восторгами фрекен.

«А ведь это не скандинавская традиция, — думала Анна-Мария, стоя там и глядя на ясли. — И вообще не протестантская. Бельгийское наследство Коля».

Они соорудили целую картину, пейзаж. На возвышении — возможно, это был хорошо замаскированный ящик — стоял хлев. Ветки можжевельника и маленькие веточки брусники прекрасно имитировали деревья и кустарник. Темно-серый фон со звездами и с одной особенной звездой ей раньше видеть не приходилось. Он был такой потертый, что она догадалась — он был старый. Кто-то явно попытался подновить краску.

Всю эту пересеченную местность покрывал мох, но к хлеву вела маленькая песчаная тропинка. А сам хлев был вырезан из дерева. По тропинке шли трое мудрецов в своих золотых убранствах, там был верблюд и погонщик, который его вел. Пастухи со своими овцами и ягнятами группировались вокруг маленького озерца — кусочка зеркала, обрамленного мхом, а за Иосифом и Марией у колыбели в хлеву лежали бык и осел.

Девочки стояли, не отводя глаз от этого чуда.

— В Иттерхедене никогда не было ничего красивее, — сказала мать маленькой Анны. — Просто плакать хочется, такое счастье испытываешь, когда видишь такое.

Анна Мария кивнула.

— И у меня то же ощущение.

— И сцена готова, — сказала Клара. — Ну, мне кажется, больше мы уже ничего сделать не сможем.

— Нет, все просто превосходно, — сказала Анна-Мария. Она засмеялась. — Подумайте только! А я-то внушала себе, что все рассыпется только потому, что я проспала!

Тут уж рассмеялись все, и она заметила, с какой искренней дружеской привязанностью все относятся к ней.

— Остается только надеяться, что кто-то придет, — сказала мать Анны.

— Но не больше тридцати четырех, — предупредила Клара. — Я пересчитала места. Другим просто не хватит места, да и то дети должны будут стоять или сидеть на полу.

— Да нет, столько народа никогда не придет, — улыбнулась Анна-Мария. — Будут только дети, их родители и священник. У нас будет много пустых скамеек.

И они осторожно закрыли зал и разошлись по домам.

Когда наступили сумерки, и время праздника стало приближаться, все женщины вновь были на месте в школе. На камине стоял кофе, молоко для детских кружек было готово, все столы были уставлены прикрытыми блюдами, принесенными без конца извиняющимися женщинами. «Хлеб у меня так и не поднялся, как следует». «Да нет, все прекрасно!» «У меня не всамделишный поднос, а доска, ничего?» «Что-то крендельки у меня вышли какие-то неудачные….» Но, разумеется, все прекрасно удалось, просто у женщин вошло в привычку ругать свою выпечку. За занавесом шептались возбужденные дети, пока Анна-Мария и Клара надевали на них костюмы и жаловались, что каких-то деталей недоставало и приходилось импровизировать. Дева Мария — Грета уже сидела на месте с тряпичной куклой — Иисусом в руках. Ангелы, самые младшие девочки в классе, все время бегали пописать, а поскольку возможные зрители не должны были видеть их до начала представления, с них каждый раз приходилось снимать крылья и надевать на них накидки.

Бенгт-Эдвард с достоинством нес свою возвышенную роль, но ужасно при этом потел и все время вытирал лицо. Эгон куда-то дел свой изготовленный дома посох.

И вдруг пришли зрители! Настоящий переполох, это была семья Бенгта-Эдварда в полном составе. Одетые в свои лучшие наряды, негнущиеся от торжественности момента, они медленно вошли в зал, где их сердечно приветствовала Лина Аксельсдаттер, на которую возложили эту обязанность. Ведь Анна-Мария повредила правую руку, и пришлось бы долго объяснять, в чем дело, а времени на это ни у кого не было. Семье показали ее место, но сначала все должны были выразить восхищение рождественскими яслями Коля. Там они просто остолбенели, но тут появились новые гости.