Незабудки для тебя

— Я же сказала, чтобы ты села на автобус и валила отсюда!

— А я не принимаю приказов от собственной дочери. — Лилибет отвалилась от косяка и нетвердыми шагами двинулась к плите. — Мама, кофе готов?

— Как ты могла? — вскричала Лина, обращаясь к Одетте. — Как ты могла снова ее впустить?

— Лина! — Одетта умоляюще протянула к ней руку. — Она — мое дитя!

— Она, а не я? — Ярость ее вырвалась наружу, во рту стало горько от обиды. — Значит, ты снова решила дать ей шанс. Теперь она будет жить у тебя, тянуть из тебя жилы, приведет сюда какого-нибудь наркошу, которого подцепит на панели, потом они снова стащат у тебя все сбережения и сбегут… Теперь она сидит на кокаине. Неужели ты не видишь? А с кокаина так просто не слезть!

— Говорю же тебе, я завязала! — Лилибет со стуком поставила чашку на стол.

— Врешь! И всегда врала.

Лилибет рванулась вперед, но Деклан встал между ними.

— Не стоит, — проговорил он негромко и спокойно, однако в голосе его звучала твердая решимость.

— Только тронь ее, Лилибет, только пальцем тронь, и я тебя выставлю! — Одетта шагнула к плите, дрожащими руками взялась за кофейник. — Я серьезно!

— А как она смеет так со мной разговаривать?! — с видом оскорбленной невинности вопросила Лилибет. — Да еще при чужом человеке!

— Деклан Фицджеральд. Друг Лины и мисс Одетты. Мисс Одетта, присядьте. Вот ваш кофе.

— Деклан, это семейное дело. — Лина не сводила гневного взгляда с матери. Об унижении, испытанном на глазах у Деклана, она подумает позже — сейчас все прочие мысли и чувства оттеснила ярость. — Убирайся отсюда!

— Минуточку. — Он налил кофе и протянул чашку Одетте. Сам сел напротив. — Знаете, я ведь ирландец, — невозмутимо проговорил он. — И по отцу, и по матери. А ирландцы — лучшие в мире специалисты по семейным ссорам. Так что, если я вам понадоблюсь, просто позовите.

Он сжал ее руку, затем выпрямился и повернулся к Лине:

— К тебе это тоже относится.

— Я здесь не останусь, — проговорила Лина. — Я отвезу тебя домой. — Она судорожно вздохнула, готовясь к тому, что собиралась сказать. — Бабушка, ты знаешь, как я тебя люблю. Но, пока она в этом доме, меня здесь не будет. Прости, мне очень жаль, но больше это не повторится. Дай мне знать, когда она съедет. А ты… — она повернулась к Лилибет, — слушай меня внимательно. Если ты хоть чем-то ее обидишь, если стащишь у нее хоть доллар, если притащишь сюда какого-нибудь своего дружка, я тебя под землей найду! Богом клянусь, найду где угодно и вышибу из тебя дух!

И она решительно зашагала к выходу. Лилибет бросилась за ней.

— Лина, детка моя! Я уже не та, что была! Я все заглажу! Дай мне последний шанс…

Выскочив на крыльцо, Лина резко развернулась.

— Я уже давала тебе последний шанс, помнишь? Не приближайся ко мне! Близко не подходи к моему дому. Ты для меня умерла, слышишь?

Она хлопнула дверцей машины, завела мотор и рванула с места, оставляя за спиной в клубах дыма мать и дом, где она выросла.

— Ну, как тебе семейная сцена? — поинтересовалась она, выжимая газ до упора. — Лилибет Симон — наркоманка, лгунья, шлюха и воровка! Твои родные будут в восторге от такой новой родственницы!

— Лина, не вини свою бабушку.

— Ее я не виню. Нет, не виню. — Голос ее прервался, комом в горле стояли невыплаканные слезы. — Но и участвовать во всем этом не буду. Больше — никогда! — Перед Домом Мане она резко затормозила. — Теперь мне пора. — И, увидев, что он не торопится покидать машину, добавила сдавленным голосом: — Все, все, давай выходи.

— Нет. Я никуда не пойду. — Другие мужчины уходили, догадался вдруг Деклан. Убегали сломя голову. Отсюда — эта боль, это недоверие. — Хочешь поговорить об этом здесь или в доме?

— Я нигде не буду об этом говорить!

— Будешь! Выбирай место.

— Все, что тебе нужно знать, я уже сказала. Моя мать — наркоманка. Деньги на выпивку и зелье зарабатывает на панели или промышляет воровством. И начинает врать, как только открывает рот.

— Но она здесь больше не живет?

— Понятия не имею, где она живет. Она нигде надолго не задерживается. Вчера явилась ко мне. Под кайфом. С обычными сладкими песнями: мол, она изменилась, она исправилась и хочет, чтобы мы с ней стали подружками. Думала, я снова ее приму. Ну нет, никогда больше. — Лина устало откинула голову на спинку сиденья. — Дала ей полсотни, чтобы купила билет на автобус и катила отсюда куда подальше. И напрасно! Похоже, эти деньги уже ушли на кокаин.