Охотники за привидениями

Маменька внагрузку

— Всё, что у нас осталось — этот кувшин. Мы точно знаем, что Аттила время от времени возвращается к нему как к месту своего долговременного заточения, — сказал Егор, когда утром вся «великолепная пятерка» собралась в комнате братьев Лопатиных.

— А если он попытается его выкрасть? — спросил Федор.

— Всё возможно. Именно поэтому мы должны быть наготове.

Дон-Жуан подошел к столу технического гения и принялся разглядывать лежащие на нем чертежи. Чертежи были такой сложности, что Дон-Жуан не понял в них абсолютно ничего, тем более, что гений не был сторонником аккуратности и чертил часто как попало, чтобы только самому разобраться.

— Я всё думаю, почему Аттила не убил Фесандопулоса? — спросил он.

— Для утоления мести ему нужна не смерть мага, а его мучения, — сказала Катя. — Он лишил Фесандопулоса бессмертия и собранных им душ, а для того это куда как мучительнее.

— Пускай так, — с некоторым сомнением произнес Дон-Жуан. — Значит, своему убийце Аттила отомстил. И что он будет делать теперь, когда уровень его психоэнергии возрос и он завладел знаниями и умениями всех двадцати девяти душ?

— А тебе не по барабану, что он будет делать? — поинтересовался Федор, переходя с прямого шпагата на поперечный. Каждое утро он по полчаса занимался растяжкой.

— Чтобы победить противника, нужно поставить себя на его место и попытаться предугадать все его действия, — сказал Дон-Жуан. — Разве вас в карате этому не учат?

— Да ну, не люблю я этой философии, — поморщился Федор. — У меня философия простая: если прищурился и плечо поднял — значит, сейчас рукой ударит, а если колено поднимает, то ногой. Как-то был у нас случай на соревнованиях, поставили меня против одного парня, а тот тяжелее меня на десять килограммов и старше на год. Стал он меня теснить. И тут я вижу, что он…

— Паш, а ну-ка дай сюда! — Катя отняла у Колбасина бутерброд и ловко вставила его в рот Федору.

— М-м-тьфу! Эй, ты чего? — возмутился тот.

— Сделай паузу, скушай «Твикс!» — попросила Катя. — Я кажется, кое-что поняла.

— Что ты поняла?

— Я вспомнила, что крикнул нам на прощанье Фесандопулос. Аттила будет стремиться к власти над миром. А что нужно, чтобы захватить власть над миром одним махом? Вот ты, Егор, что бы сделал, чтобы захватить власть?

— М-м… — задумался Гений. — Вообще-то мне власть ни к чему, но если чисто теоретически… Я разработал бы какой-нибудь компьютерный вирус, который подчинил бы мне все системы управления ракетами. Или какого-нибудь здоровенного робота, который был бы один сильнее всех армий.

— Это всё не то, — покачала головой Катя. — У Аттилы сознание устроено иначе. Вряд ли он пойдет этим путем. А ты что бы сделал, Колбасин?

— Я захватил бы власть надо всеми пищевыми складами и вообще надо всем продовольствием. Тут уж людям хочешь не хочешь пришлось бы признать, что я главный. Кушать-то всем охота, — заявил Паша. — Вот была бы лафа! У меня были бы ящики с мороженым «Фили», с шоколадом «Красный Октябрь», который я больше всех люблю, с десертной ветчиной, но не той которая в золотистых упаковках, а той, которая в ломтиках…

— С тобой всё ясно! — прервал Федор размечтавшегося толстяка. — А теперь спросите меня, что сделал бы я.

— Ну и что бы ты сделал? — без особой надежды на то, что он скажет что-нибудь умное, спросила Катя.

— Я объявил бы всемирный турнир по карате. Ежегодный. Или даже не только по карате, а вообще по единоборствам. Абсолютный победитель турнира становился бы на год главным на Земле.

— Не думаю, что Аттила станет выступать в несуществующем турнире каратистов, — снисходительно сказал Дон-Жуан. — А вот я знаю, что бы я предпринял на месте Аттилы. Я попытался бы вселиться в сознание президента какой-нибудь страны и, находясь в его теле, развязал бы войну с другими странами. Я не шел бы ни на какие перемирия и воевал бы до последнего солдата. На войне я бы поочередно вселялся в сознания главнокомандующих войсками, заставлял бы их поднимать армии в атаки и контратаки, принимал бы самые нелепые и кровавые решения.

Катя схватила Дон-Жуана за руку.

— Вот оно, вот оно! — воскликнула она. — Именно это и предпримет Аттила. Он вселится в сознание нашего президента, если, конечно, он этого уже не сделал. Как только он подчинит себе его тело, он развяжет войну. Вот о чем намекал Фесандопулос, когда говорил, что Аттила прорвется к власти!