Клетчатая зебра

– Здравствуйте! – сверкая крепкими, как у молодой белочки, зубами, воскликнула дежурная. – Рада приветствовать вас в нашем доме. Меня зовут Лиза. Хотите кого-то навестить или позвать директора по размещению?

Я облокотилась на полированный пластик.

– Я дальняя родственница Кима Ефимовича Бусыгина. Подскажите, в каком номере он живет?

Сохраняя на лице милую улыбку, Лиза ответила:

– Третий этаж, квартира номер сорок пять. Но посещения запрещены.

– У вас тюрьма? – прищурилась я.

– Конечно, нет, – затрясла кудрями красавица. – Вход-выход свободный, есть кафе, библиотека, спортзал, в саду скамейки, качели, правда, они не пользуются спросом у жильцов.

Я опустила глаза, «Солнечный парк» – заведение, предназначенное для пожилых людей, а среди них мало найдется любителей летать вверх-вниз на доске, привязанной веревкой к железной перекладине.

– В хозблоке расположен зооуголок, – перечисляла местные развлечения Лиза, – можно покормить кроликов, погладить шиншиллу, пообщаться с котом. На тюрьму совсем не похоже!

– Тогда я поспешу к Киму Ефимовичу, – прервала я администратора. – Если здесь не учреждение исправительного типа, то отказать мне в визите может лишь сам Бусыгин. Хоть уже и вечер, но ложиться спать еще рано. Дедушка, вероятно, наслаждается телепрограммой.

Лиза растерянно заморгала. Очевидно, в «Солнечный парк» нечасто прибывали столь настырные гости.

– Ладно, – выдохнула администратор, – лифт справа.

Я кивнула и пошла по светлой плитке к кабине. В тот момент, когда ее створки уже начали закрываться, до моего слуха долетел голос Лизы:

– Яна, к вам, блин, тетка настырная приперлась!

В номер Бусыгина меня впустила молодая женщина в форменном голубом платье и белом фартуке, на ее лице играла широкая, вроде вполне искренняя улыбка.

– Вы к Киму Ефимовичу? – спросила она.

Я кивнула.

– Да, меня зовут Даша.

– Яна, – представилась сиделка. – Уж извините, но Кима Ефимовича лучше не беспокоить.

– Я только сейчас узнала, что внук поместил деда в дом престарелых, – вздохнула я, – хочу убедиться, что за Бусыгиным хорошо ухаживают.

– Здесь не социальный интернат, а частный пансион, – спокойно объяснила Яна. – У Кима Ефимовича апартаменты люкс: три комнаты, санузел, балкон-терраса и кухня. Но я ему только чай там кипячу, еду доставляют из столовой. Питание исключительное, все свежайшее, фрукты-овощи круглый год. Раз в неделю дедушку осматривает врач, он корректирует диету и лекарства. Я с Кимом Ефимовичем нахожусь с семи утра до девяти вечера, на ночь приходят либо Оля, либо Наташа, они дежурят посменно. Бусыгин ни на секунду не остается без присмотра. Вот, поинтересуйтесь.

Яна сунула мне листок, я начала читать убористый текст.

«7.00 – подъем, умывание. 8.00—9.00 – завтрак. 10.00–11.00 – занятия с логопедом по развитию речи. 12.00–13.00 – прогулка по саду. 13.30–14.30 – обед. 15.00–17.00 – дневной сон. 17.00 – полдник. 17.30–18.30 – занятия лечебной физкультурой. 19.00–20.00 – чтение газет, книг, просмотр TV-программ. 21.00 – отход ко сну. Внимание – время приема лекарств в расписании на кухне».

– Впечатляет, – вздохнула я. И, не удержавшись, добавила: – Похоже, вы постоянно тормошите Кима Ефимовича, у бедняги нет ни минуты покоя.

– Пожилых людей надо занимать, как детей, – строго заметила Яна, – тогда они счастливы. Можете спокойно уезжать, у нас полный порядок.

– Знаете, что странно? – ласково пропела я.

– Где? – не поняла Яна.

– Здесь, в этих роскошных апартаментах. Как правило, старики очень любопытны. Едва в доме раздастся звонок, как бабушка или дедушка начинают суетиться, интересоваться, кто заглянул на огонек, спешат в прихожую. Мы с вами беседуем уже минут пять, но из глубины квартиры не доносится ни малейшего шума. Ким Ефимович сидит с кляпом во рту?

– Глупое предположение, – покраснела Яна. – Ким Ефимович только что завершил занятия с инструктором по ходьбе и сейчас отдыхает в кресле.

– Сначала меня пытались притормозить на рецепшен, – не обращая внимания на ее слова, продолжала я, – теперь вы загородили своим телом дверь, поете о великолепном обслуживании Кима Ефимовича, но к нему не впускаете. Хорошо, я покину пансионат, но прямиком отсюда отправлюсь в милицию.

Яна вздернула бровь.

– Пожалуйста, идите в гостиную, Ким Ефимович там.

Тщательно скрывая ликование, я почти пробежала по короткому коридору и очутилась в уютной квадратной комнате, обставленной добротной мебелью. Кто-то очень постарался воссоздать интерьер, в котором, очевидно, Бусыгин жил ранее. Стены украшали многочисленные фотографии, на столе лежали книги и газеты, на буфете теснились милые безделушки, а в кресле, укутанный, несмотря на теплую июньскую погоду, шерстяным пледом, сидел худой старик, молча глядевший в телевизор, на экране которого выясняли отношения мультипликационные заяц и волк.