Компот из запретного плода

– Ага, – кивнула я, – спасибо за вешалку. Помогите только впихнуть ее в «Пежо».

Мы провозились около получаса, втискивая изделие в малолитражку, наконец, опустив переднее пассажирское сиденье, достигли нужного результата. Я смахнула пот со лба, улыбнулась Сержу, подождала, пока мужчина скроется в своем подъезде, и порулила в соседний двор, к Евдокии Семеновне.

Открыв дверь, пожилая дама спросила:

– Деточка, ты одна? Сержика нету?

– Он дома, – улыбнулась я.

– Хорошо, а то, право, неловко получится, – засуетилась Бордюг, – держи тапочки, а теперь пошли на кухоньку. И давно у вас с Сержиком любовь? Надеялась, он на Милочку внимание обратит, да, видно, не судьба.

Наверное, следовало сказать плохо видящей от старости и не слишком умной от рождения женщине, что она ошибается: «Между мною и Сержем ничего нет, да и быть не может, я намного старше этого парня, совершенно не знаю его, познакомились пару часов назад!»

Но тогда Евдокия Семеновна моментально замолчит, и я никогда не разведаю, откуда к ней приплыло мое ожерелье.

– Что ты знаешь о Серже? – тарахтела старушка, вводя гостью в огромную кухню. – Хотя нет, сначала расскажи о себе. Кем работаешь, или еще учишься в институте?

Конечно, Бордюг практически потеряла от возраста зрение, но как приятно, когда тебя принимают за студентку!

– Преподаю французский язык в институте, – сообщила я почти правду, – закончила вуз и мирно тружусь на кафедре иностранных языков.

– А родители кто? – продолжала допрос старушка. – Не сочти мои вопросы за обезьянье любопытство, но Серж мне родной человек, душа за мальчика болит, вот и хочу его невесту поближе узнать.

– Боюсь, покажусь вам неподходящей для него партией, – спокойно ответила я, – насколько мне известно, отец мой никогда не регистрировал брак с женщиной, родившей ему ребенка. Если честно, то никаких особых подробностей ни о нем, ни о матери не знаю. Мама умерла, когда я еще не умела разговаривать, жив ли папа, не знаю, никогда с ним не встречалась. Меня воспитывала бабушка Афанасия, она не желала рассказывать ни о своей дочери, ни о несостоявшемся зяте. Иногда, правда, бабуля проговаривалась, и кое-что проскальзывало в ее речах, из чего я сделала заключение: мама была не слишком крепкого здоровья, она произвела на свет девочку, а потом скончалась. И это все.

– Надо же! – всплеснула руками Евдокия Семеновна. – Вы с Сержиком созданы друг для друга, оба перенесли тяжелые испытания. Ну, слушай! Мой муж, Иван Павлович Бордюг, был умница, талант…

Я поудобней устроилась на стуле, ну все, бабушка оседлала коня воспоминаний, теперь главное – не перебивать ее, очень хорошо знаю, что пожилые люди сразу никогда не начинают говорить на нужную тему, прежде им необходимо рассказать свою биографию.

Не стану вас утомлять сведениями о том, где, когда и при каких обстоятельствах встетились Дуся и Иван. Отмечу лишь, что быть женой военного – нелегкая доля, и еще, если захочешь иметь супруга-генерала, начинать придется с невесты солдата.

Дуся прошла вместе с Ваней по всем ступенькам служебной лестницы, было в их совместной жизни многое, поездили по стране, помотались по гарнизонам.

Достойной профессии Евдокия не имела, вернее, в кармане у нее лежал диплом педагогического училища, но судьба частенько забрасывала супружескую пару в такие места, где ни о школе, ни о детском саде никто и не слыхивал. Дуся ни дня не работала педагогом и очень скоро забыла начатки полученных в учебном заведении знаний, зато обрела иные, более полезные супруге военного навыки. Переезды случались в ее жизни часто; когда дребезжащий грузовик подвозил Дусю и Ваню к дому, где их ждала очередная оклеенная дешевыми обоями голая комната, муж целовал жену и говорил:

– Побежал представляться начальству, ты уж тут сама!

Дусенька ласково кивала:

– Ступай, Ванечка, все хорошо.

Когда Иван Павлович к ночи вваливался в новое жилище, его ждал горячий обед из трех блюд, на окнах трепыхались накрахмаленные занавески, на подоконнике зеленели невесть откуда взявшиеся растения, со стола свисала кружевная скатерть, а постель топорщилась свежим бельем.

И если судьба заносила семью в крохотный киргизский городок, где не было и малейшего намека на магазин, а местное население не умело говорить по-русски, обстановка в доме военного не менялась. А еще Дуся моментально вскапывала огород, у нее был талант: воткнет в землю какую-то палку, и она превращается в дерево, усыпанное фруктами. В общем, Ивану Павловичу досталась отличная жена, но и муж старался изо всех сил. Он не пил, не гулял, угождал начальству. Ясное дело, что столь ценного офицера не обходили повышениями, и в конце концов семья Бордюг оказалась в Москве.