Личное дело женщины-кошки

– Что случилось, Эвелина Лазаревна? – удивилась она. – Вы не спите?

– Это ты? – поразилась директриса.

– А кто ж еще? – пожала плечами Килькина.

– Почему не ушла домой? – недоумевала Казакова.

– Анне не по себе весь день было, осень на дворе, обострение началось, – спокойно пояснила Зоя, – вот я и решила тут прилечь. Я иногда так делаю, если больная беспокоится.

– Не знала, что ты порой ночуешь на рабочем месте, – протянула Эвелина.

– Зачем вас ерундой грузить, – не растерялась Зоя, – дело рутинное, я за Анну отвечаю, хорошо ее знаю, понимаю, когда надо особую бдительность проявить.

И тут из комнаты послышался звон. Опередив замешкавшуюся Зою, Эвелина влетела в палату, увидела мирно спящую Анну, разбитый стакан на полу и фигуру, аккуратно собиравшую осколки.

– Это кто еще здесь? – оторопела директриса.

– Настя, – после легкого колебания ответила Зоя.

Девушка встала и промямлила:

– Здрассти.

В комнате горел ночник, в полумраке лицо Насти было плохо различимо. В первую секунду Эвелина не узнала дочь Зои, потом подумала, что та больше смахивает на Карину, уж слишком нагло девица смотрела на Казакову. Но не успела глупая мысль прийти врачу в голову, как Эвелина выбросила ее прочь.

Девушка великолепно передвигалась на своих двоих, а Карина ездит в коляске, просто Авдеева и Килькина очень похожи, а Эвелина нечасто видела девушек.

– Что здесь делает Настя? – возмутилась Казакова.

Во взоре Зои мелькнула растерянность.

– Помочь мне пришла!

Эвелина обозлилась.

– И часто ты нарушаешь правила? Что здесь творится по ночам? Я тебе доверяю, а, выходит, зря. Понимаешь, как нам влетит, если обнаружится, что к Анне ходят посторонние?

– Это Настя, – стала оправдываться сиделка, – она своя.

– Тебе велели никого не впускать!

– Это первый раз случилось, – ныла Зоя, – простите, Христа ради.

– Тебя выгонят, – злилась Казакова.

– Ну если о посторонних речь зайдет, нам двоим не поздоровится, – вдруг нагло заявила Килькина, – лучше вам молчать!

Эвелина не успела сообразить, на что намекает медсестра, Настя внезапно кинулась к матери, зарылась лицом в ее халат и заплакала:

– Не оставляй меня одну! Боюсь! Боюсь! Боюсь!

Зоя беспомощно глянула на Эвелину и, враз растеряв непонятно откуда взявшуюся наглость, сказала:

– Вот беда! Настю в детстве напугали! Оставила ее дома одну, мы на первом этаже жили, окна без решеток, наркоман и влез, искал, чего бы спереть и дурь купить. Денег не нашел, девочку увидел и изнасиловал. С тех пор Настя не может одна ночевать. Уже ведь взрослая, школу заканчивает, но нет! Видите, как нервничает? Я сегодня решила Анну постеречь, а дочь посидела в квартире и сюда прибежала. Уж извините, это больше не повторится!

Директриса посмотрела на скулящую Настю и испытала приступ жалости.

– Я не знала ни о чем, – сказала она. – Ладно, забыли! Но больше Настю сюда не приводи.

– Никогда! – с жаром пообещала Килькина.

– Настю надо показать врачу, – не успокаивалась врач, – обратись к Эдуарду Львовичу, он завтра придет на работу, попроси психолога о консультации!

– Спасибо, непременно так сделаю, – бубнила Зоя.

Эвелина Лазаревна отправилась к себе, но на душе у нее скребли кошки. Правду ли сказала сиделка? Сколько раз она брала с собой дочь? Что знает Настя об Анне! Ох, нехорошо получается, вдруг до Ивана Ивановича дойдет весть о несоблюдении тайны?

Понятно, почему Эвелина обрадовалась, узнав, что Настя и Зоя переезжают в Москву вместе с Кариной. Больше дочь сиделки не станет по ночам шастать во флигель, и благодетель никогда не узнает о нарушении режима.

– У вас есть фотография Анны? – спросила я.

Эвелина Лазаревна помотала головой.

– Нет.

– Даже в личном деле?

– У нас ведь не листок по учету кадров, а медицинская карта, – пояснила врач, – при ней никаких снимков, кроме рентгеновских, нет.

– Разрешите взглянуть на Анну?

– Это невозможно, – дрожащим голосом заявила Эвелина.

– Мне необходимо увидеть ее лицо! Кто сейчас следит за ней?

– Временно одна из наших сотрудниц. Иван Иванович пока никого не прислал.

– Вот и скажете, что я кандидат на роль сиделки.

Директриса встала.

– Вы мне выкручиваете руки. Ну хорошо, пошли.

Небольшой флигель внутри напоминал номер пятизвездочного отеля, а Анна, одетая в белоснежный халат, запросто могла сойти за богатую бездельницу, которая кочует из страны в страну в поисках приключений.