Дантисты тоже плачут

– Вот это да! – проговорила Светлана. – Ну и новость, Нелли – пьяница! С чего бы ей пить горькую? Дом – полная чаша, муженек под боком.

И она подняла левую руку убрать со лба грязные патлы. Широкий рукав соскользнул, и я увидела множество следов от уколов. Все сразу стало на свои места. Светлана – наркоманка. Отсюда худоба, нечувствительность к холоду, грязь в квартире и ужасный запах. Конечно, плохо, но зато облегчает мне задачу.

Я достала из сумки кошелек и демонстративно положила его на стол. Женщина уставилась на портмоне, потом пробормотала:

– Вы даете понять, что заплатите за разговорчивость?

– Да, обязательно.

– И сколько?

– В зависимости от ценности и количества информации.

– Ладно, спрашивайте.

– Откуда знаете Нелли?

Светлана вытащила откуда-то из недр дивана пачку ужасно крепкой «Примы» и закурила.

– Познакомились в английской спецшколе. Да, да, я ходила в престижную школу. У маменьки как раз в то время завелся кавалер, и меня забрали из обычной общеобразовательной. Пришла в седьмой класс и, конечно, чувствовала себя неуютно. Девочки учились вместе несколько лет, и у них сложились отношения. И притом все были из благополучных, обеспеченных семей. А вот у меня только мамаша, да и та, по их мнению, не очень хорошая. В общем, они были правы. Мамулька тогда жила с директором обувного магазина, он и устроил мое образование.

Зато от отца досталась звучная фамилия. Род Оболенских насчитывал несколько столетий, я даже приносила в класс родословную. После этого девочки стали со мной играть. Аристократизм, древность рода – чудесно. Но кушать хотелось каждый день.

Я внимательно слушала Светлану.

Когда девочка пошла в восьмой класс, мать разругалась с обувщиком и нанялась работать в магазин продавщицей. Кавалеры менялись у нее раз в месяц. Дочка не успевала запоминать их имена. Но директор оказался порядочным и добрым. Посочувствовав девочке, которой так не повезло с детства с родителями, он сделал широкий жест и поговорил с учителями в спецшколе. «Дайте бедному ребенку, у которого не мать, а горе, шанс получить приличное образование». То ли учителя оказались жалостливыми, то ли им понадобились зимние сапоги, но Свету не трогали.

Получилась странная картина: девочка посещала элитарную школу и часто не имела возможности поесть как следует.

– Почему не носишь с собой завтрак? – как-то спросила ее соседка по парте Нелли.

– Не хочу толстеть, – гордо ответила Светлана.

Но Нелли, очевидно, что-то поняла и на следующий день молча протянула ей бутерброд с ветчиной и кофе в термосе. Так началась дружба.

Родителям Нелли нравилось, что дочка подружилась с титулованной особой. Они старательно не замечали штопаных чулок и поношенной одежды аристократки. Постепенно Светлана стала своим человеком в семье и лучшей подругой Нелли.

Будущая госпожа Резниченко ни разу не зашла в гости к Оболенским. Светлана стеснялась матери, которая к тому времени принялась пить запоями. После школы дороги подруг разошлись. Светлана была вынуждена учиться на парикмахера, Нелли начала изучать искусство в Академии художеств. Потом они обе разом вышли замуж. И снова Нелли повезло больше. Светлане достался пьянчуга Лешка, подруге – подающий надежды Владимир. Правда, Светлана недолго пробыла замужней дамой и опять принялась частенько заглядывать к подруге. Но тут возникло препятствие. Владимир невзлюбил Оболенскую и всячески старался помешать ее встречам с женой. Но не тут-то было. Светлана хладнокровно не замечала намеков и колкостей.

Тогда Резниченко изменил тактику. Однажды он назначил подруге жены встречу в кафе и, когда удивленная Светлана пришла на свидание, предложил сделку. Он купит ей небольшую квартиру в дешевом районе, обставит ее всем необходимым, даст закадычной подружке жены еще и небольшую сумму денег. Условие приобретения всех этих благ одно – Светлана больше никогда не придет в дом к Резниченко.

Оскорбленная женщина позвонила подруге и рассказала о хамском предложении стоматолога. Но Нелли неожиданно встала на сторону Владимира, заявив о нежелании перечить мужу.

– Извини, – сказала она Светлане, – но, если Владимир против, больше не могу с тобой встречаться. Да и зачем, у нас ведь не осталось ничего общего.

Оболенская швырнула трубку на рычаг, больше они никогда не встречались.

Выслушав историю до конца, я спросила: