Дама с коготками

Кое-как разобралась в дорожных указателях, добралась до метро и запарковалась у ларьков. Не успела стрелка часов прыгнуть на 23.30, как зазвонил телефон. Точный, мерзавец.

– Где стоите?

– На углу улицы 26 Бакинских Комиссаров.

– Так, следуйте по Ленинскому проспекту до Октябрьской площади, потом мимо кинотеатра «Ударник», по Тверской, Ленинградскому проспекту до метро «Аэропорт». Звоню в 0.30. И без глупостей, слежу за вами.

Он что, будет меня по всему городу гонять?

У Дома мебели опять наткнулась на гаишника. На этот раз спустила стекло и крикнула:

– Еду к метро «Аэропорт», абсолютно трезвая.

Милиционер, не спрашивая права, зачем-то поглядел на номерной знак и сказал:

– Давай, двигай!

В другой день столь странное поведение московских постовых могло озадачить, но сегодня голова была забита другими мыслями. Через пятьдесят минут, отдуваясь и чувствуя, как онемели от напряжения плечи, остановилась возле площади с памятником.

Похититель не заставил себя ждать:

– Теперь в первый переулок направо и выедете к Ленинградскому рынку. Машину поставьте у входа в универмаг. Дальше пойдете пешком на территорию оптовой ярмарки. Поставите сумку между контейнерами 9 и 8.

– А Маша?

– Будет ждать на выходе у ворот.

– Ну уж нет! Деньги отдам, только когда увижу ребенка.

– Мадам, – бесстрастно сказал голос, – не спорьте, иначе рискуете вообще никогда не увидеть дочь. Встреча через полчаса.

Я вытащила носовой платок и, размазывая остатки макияжа, вытерла вспотевший лоб. «Вольво» тронулся с места, но тут подъехал патруль.

– Ваши права.

Я молча протянула документы.

– Куда следуете?

– На Ленинградскую оптушку.

Патруль включил сирену и умчался. Помешались они сегодня, что ли? Никто денег не попросил. Что же творится в родимом Отечестве или их так напугало заявление министра МВД о борьбе с коррупцией?

Припарковав машину у темного универмага, я по узкой дорожке дошла до оптовки. Стояла пронзительная тишина. Ни единый звук не доносился с территории ярмарки. Не лаяли собаки, не мяукали кошки, не матерились бомжи. В эту ужасную январскую погоду все забились по щелям и крепко спали. Только я стояла посредине оптовки в промокших ботинках, сжимая в оцепеневших руках хозяйственную сумку со ста тысячами долларов.

Нужные контейнеры оказались как раз в центре небольшого прохода. Я положила между ними сумку и быстрым шагом двинулась к воротам, от которых ко мне молча метнулась знакомая фигурка. Схватив Маню в объятия и вдохнув ее знакомый детский запах, я едва не разрыдалась, но тут на ярмарке внезапно вспыхнул свет, и чей-то голос загремел откуда-то с неба:

– Всем лечь на землю, руки за голову, ноги на ширину плеч. Вы окружены.

Раздались выстрелы. Я рухнула в лужу, прикрыв собой Марусю. Девочка шлепнулась на бок и ловко выползла из-под меня. Свет слепил глаза, голос орал что-то невразумительное, по проходу с громким матом, стреляя, бежали абсолютно черные люди. Пули свистели в воздухе. Вдруг Маня дернула меня за руку и ткнула пальцем в большой зеленый мусорный контейнер, возле которого мы лежали в ледяной грязи. В мгновение ока подняв крышку, мы юркнули в зловонные внутренности бачка и «задраили люк». Стало тише. В полной темноте схватились за руки и молча прижались друг к другу. На ярмарке творилось что-то невообразимое: казалось, туда прибыла артиллерия, и уже рвутся фугасы, а может, пошли в ход установки «Град». Пару раз по бачку что-то чиркнуло, громоподобный голос не умолкал. Пересыпая речь отборным матом, он велел кому-то сдаваться немедленно. Я сидела, онемев от ужаса, чувствуя, как намокают джинсы, сапоги давно наполнились водой и противно чавкали при каждом движении.

– Мусечка, – прошептала Маня, – как ты?

– Отлично, а ты?

– Воняет очень.

Да, пахло не розами. Если не откроем в ближайшее время крышку, просто задохнемся.

В этот момент над головой загрохотало, появился свет, и грубый мужской голос произнес:

– Вот они, ловко спрятались, молодцы. Вылезайте.

Я поглядела вверх. В бачок заглядывал омоновец, в прорезях черного вязаного шлема поблескивали глаза. Я посильней вжалась в мусор, ни за что не полезу в этот кошмар и Маню не пущу. Ведь неизвестно, кто они такие.

Парень хихикнул:

– Давайте вылезайте, принцессы помойки. Все позади. Вы ведь Дарья и Марья?

Мы закивали головами.

– Меня полковник прислал, Александр Михайлович, знаете такого? Давайте скорей, а то воняет страсть!