Дама с коготками

– Все врут, котик. Когда встретимся?

– Да хоть сейчас приезжай! Слушай, цена прежняя?

– Дешевле стало. Только к тебе неохота, давай встретимся в другом месте.

– Ты с дуба упала? – спросил парень. – Хватит кривляться, жду.

– Слышишь, Ромчик, адрес забыла.

– Ой, ну ладно дурить, – сообщил клиент, – торопись, у меня только до пяти время.

И трубка противно запищала. Я оделась, причесалась, прихватила записную книжку Милы и, разыграв этюд «Неоплаченный телефонный счет», получила от возмущенного Романа адрес.

Клиент жил в самом центре, на Бронной. Поставив машину в маленьком дворе, я пошла искать 74-ю квартиру. Конечно, на четвертом этаже и без лифта. Пролеты старинной лестницы оказались гигантскими. Еле взобравшись наверх, я сопела, как простуженный носорог. Детектив должен иметь лошадиное здоровье, как там говаривали: холодный ум, чистые руки, горячее сердце? Я бы прибавила: и крепкие ноги. Большая лестничная клетка вид имела весьма неприглядный: выбитое стекло, выпавшие красно-белые плитки. Три двери под стать лестнице – древние, грязные, оббитые внизу. Четвертая же, явно металлическая, щеголяла новенькой зеленой обивкой и панорамным «глазком». За ней и проживал страстный Роман, поджидающий Антуанетту.

Звонок тихонько квакнул, и на пороге появился клиент. С виду мальчишка лет десяти. Я уже хотела сказать «позови папу», но, приглядевшись, увидела, что у «мальчишки» слегка потасканное лицо тридцатилетнего мужчины и уже намечается лысина. Он был до того мал, что я, имея метр шестьдесят пять сантиметров, смотрела на него сверху вниз.

– Вы к кому? – пискнул гномик фистулой.

– Антуанетту ждешь? Я вместо нее, поговорить надо.

Клиент захихикал.

– Старовата ты в сороковник по мужикам работать.

А вот это уже слишком! Вешу я пятьдесят килограмм, одеваюсь по молодежной моде, натуральная блондинка, стрижка короткая. Никто мне не давал моих лет. А этот сразу определил. Обозлившись, я вдвинула карлика в просторный холл, захлопнула дверь и, придав голосу металлические нотки, проговорила:

– Полковник милиции Васильева, где разговаривать будем?

Малыш недоверчиво спросил:

– Полковник?

Да, пожалуй, со званием перебор, хватило бы капитана, но делать нечего, и я обрушила на голову гномика меч информации:

– Перед смертью Котова сообщила, что вы снабжали ее наркотиками.

– Я?! – затрясся мужичонка. – Вы чего! Какие наркотики, какая Котова?

– Здесь говорить станешь или в комнату пойдем? – перла я танком.

Парень суетливо раскрыл дверь, и я увидела гостиную, кошмарней которой не встречала. Кругом позолоченная бронза. На стене невероятные пейзажи из числа тех, что продаются на метры, зато в дорогущих рамах красного дерева. Кресла на львиных лапах, в стенке теснится разноцветный хрусталь, на журнальном столике полуголая мраморная Афродита. С потолка свисает помпезная люстра, килограмм этак на пятьдесят. Довершала картину огромная, почти ростом с хозяина, сидящая фарфоровая собака породы далматин. Такие ужасающие фигуры я видела в ГУМе и удивлялась: неужели их покупают?

Парнишка рухнул в кресло, стилизованное под «чиппендейл», и робко осведомился:

– Кто такая Котова?

Я устроилась на кожаном диване цвета топленого масла и ответила:

– Антуанетта – псевдоним. В миру даму звали Мила Котова.

– Понятия не имел, – горячо заверил ловелас. – Когда бабу вызвал, она Антуанеттой представилась, а мне плевать.

– Долго вы с ней, так сказать, сотрудничали?

– Год или около того.

– Сколько Котова брала за визит?

– Сто пятьдесят долларов.

– Не дороговато ли? – осведомилась я.

– Мне – нет, – горделиво ответил парень, – получаю хорошо.

– Теперь расскажите, от какой фирмы работала Котова?

– Знать не знаю, – горячился клиент, – по телефону через диспетчершу вызывал.

– Давай телефон!

Деморализованная жертва взяла с письменного стола электронную записную книжку и принялась тыкать тонким, как спичка, пальцем в кнопки. Ручонка дрожала, и телефон не желал появляться в окошечке.

– Не дергайся, – успокоила я его, – ищи спокойно, подожду, сразу стрелять не стану.

Парень посерел и задрожал еще сильнее. Ну совсем шуток не понимает, бывают же люди без юмора! Наконец нужный номерок отыскался. Я сунула бумажку в карман и с чувством легкого раскаяния увидела, что под моими сапогами на белом ковре расплывается грязная лужа. Ну не снимать же обувь! Вы когда-нибудь видели, чтобы милиционер или врач из районной поликлиники, входя в дом, переобувался в тапки?