Дама с коготками

– Зачем он заставлял рассказывать о Насте, если уже все знал?

– Дорогая, – снисходительно пояснила Селезнева, – психотерапевтическое воздействие – дело тонкое. Плохо разбираюсь в нюансах, но пациент должен раскрыть душу до дна, обнажиться, иначе ничего не получится. К тому же, переживая страшную ситуацию под контролем специалиста, больной начинает смотреть на события по-другому – в этом-то вся соль психотерапевтического лечения. Рассказываете доктору о своих проблемах, страхах и изживаете их. Поэтому мне пришлось пережить случившееся во второй раз.

– Как можно делать в такой момент записи! Человек доверяет врачу, сообщает самое тайное, и вдруг – магнитофон!

– Записи помогают Сержу выбрать правильную тактику поведения. Он слушает их потом по несколько раз, чтобы понять, как вести разговор с больным.

– А почему не уничтожает после завершения сеансов?

– Во-первых, часть пациентов обращается вторично, и следует помнить, о чем вы говорили с ним вначале. Потом это гигантский научный материал. Серж использовал его в книгах и статьях, без упоминания фамилий, конечно. Так делали и делают все мировые величины, тот же Фрейд или Адлер.

– Оказывается, материал можно использовать не только в научных целях, – вздохнула я, – это просто Клондайк для шантажиста.

Римма Борисовна не переставая курила, в кабинете повис сизый туман.

– Серж высокопрофессиональный специалист, – сказала она, – сеансы – дорогое удовольствие, зарабатывает психотерапевт более чем достаточно. Ставить под удар доброе имя, карьеру Радов никогда не станет. И потом он настоящий доктор, верный клятве Гиппократа и девизу «Не навреди». Кто-то без его согласия воспользовался архивом в преступных целях. Ну подумайте сами, история с Настей Константиновой произошла много лет тому назад, а шантажировали меня полгода назад. К чему ждать столько времени? Значит, узнали недавно и воспользовались. Нет, это не Серж.

– А кто?

Римма Борисовна пожала плечами.

– Кто-то, кто догадался послушать кассеты. Скорей всего Изабелла, ей вечно не хватало денег!

Женщина всегда остается бабой, сколько бы диссертаций ни висело за плечами. Селезнева не упустила возможности сказать гадость про удачливую соперницу. Только зря! Изабелла давно покоилась в могиле, когда начали шантажировать Зайку.

– Может, вы кому-нибудь случайно, ну, приняли лишнего, рассказали про Настю?

– Не пью, – отрезала Селезнева, – и, естественно, никому не исповедовалась. Информация, безусловно, поступила от Радова, но уверена, что получили ее помимо его воли. А теперь прошу простить, через час уезжаю в аэропорт. Приглашена на конгресс в Америку.

Я поглядела на часы – полночь. Долго мы проговорили, а ясности нет. Может, нелюбезный преподаватель сообщит что-то полезное?

Домашние спали, когда я тихо вошла в холл. На зеркале висела приклеенная записка: «Мамочка! Звонил Степан Войцеховский и приглашал завтра к 17.00 на день рождения». Совсем Степка с ума сошел. Сорока дней не прошло после смерти жены, а он именины празднует.

Днем поехала искать подарок. По старой памяти зарулила в ЦУМ и удивилась донельзя. Старый универмаг перестроили до неузнаваемости, но, превратившись в комфортабельное и элегантное место, он непонятным образом потерял индивидуальность и очарование. Стал похож на любой европейский магазин. И мороженое больше не продают, а какое оно тут было вкусное, в вафельном стаканчике, с большим шариком сверху.

Пошатавшись по этажам, я наконец нашла для Степана великолепный подарок. В одном из отделов сидели гигантские фарфоровые собаки разнообразных пород. Глянцевые, блестящие, отвратительно ненатуральные. В бытность мою ребенком на Инвалидном рынке продавались глиняные косорылые кошки-копилки, нехитрый продукт гончаров-надомников. Эти собаки – сродни тем кошкам. Хуже подарка не придумать. Так ему и надо! Приобретя омерзительное животное, я заглянула из любопытства в секцию женской одежды.

Цены показались несуразными. Моментально переводя рубли в доллары, я не переставала удивляться. Слава богу, мы с детьми одеваемся в Париже, это сейчас намного дешевле. Туфли за 200 долларов! Даже на Елисейских Полях, в самом фешенебельном месте, не найдешь таких цен. Доконали мужские трусы за пять тысяч рублей. Ну что нужно сделать с трусами, чтобы они стоили такие деньги? Шить их вручную и каждый шов проходить зубами? А может, они продаются вместе с хозяином? Удивленно поглядывая на белье, я услышала в стороне капризный женский голос: