В оковах мрака

Можешь сколько угодно изощряться в своих уловках, — чуть охрипшим голосом сообщил Конрад, впившись взглядом в вырез глубокого декольте платья, подменного им, — но что бы ты ни делала, я не сдамся. На десерт им подали набор птифуров в миниатюрном комоде из серебра ручной работы. В каждом из маленьких выдвижных ящичков этой необычной менажницы для десертов лежало пирожное, и ни одно не повторялось.

— Ну, всё, — заявила Наоми, пробуя по кусочку каждую сладость, — я отсюда точно не уйду.

— Не волнуйся. Мы ещё не раз сюда вернёмся.

У Наоми сжалось cердцe, но она заставила себя улыбнуться.

— Согласна не меньше, чем на раз в неделю, хотя бы ради этих птифуров.

— Ну что, готова к сюрпризу? — спросил Конрад, когда с ужином было покончено.

— Конечно, просто умру, если ты протянешь ещё немного! — выпалила Наоми, и тут же пожелала забрать свои слова обратно. Внутри неприятно кольнуло, но девушка постаралась скрыть от Конрада свою тревогу. Вампир по своему обыкновению закрыл Наоми глаза и переместил их ещё раз. Наоми почувствовала, как изменилась погода, в воздухе разлились новые запахи. И она услышала другой язык — французский.

Положив тёплую ладонь на обнажённую спину Наоми, вампир повёл её куда-то, где было гораздо более людно и темно, чем в том месте, куда они прибыли.

А потом он убрал руку с её глаз.

Наоми приоткрыла рот и ахнула. Они стояли перед Oперa Гарнье, всемирно известной Гранд-Oпера, в стенах которой родился и вырос Парижский Балет. Руки Наоми покрылись мурашками.

«Что сегодня е программе?»Афиша гласила. «Ромео и Джульетта».

Это было одно из её любимейших произведений Шекспира, и Наоми всегда хотела увидеть постановку по нему. Но увидеть «Ромео и Джульетту» здесь? В Париже? Её глаза наполнились слезами.

— Конрад, это лучший подарок, который я когда-либо получала, — выдавила Наоми и подняла взгляд на самого желанного мужчину в своей жизни.

Он предложил ей руку, чтобы проводить Наоми внутрь.

— Пойдём, — промурлыкал вампир, — иначе мы опоздаем.

Словно во сне она поднялась вслед за ним по лестнице к парадному входу во дворец Гарнье. Наоми слушала, как где-то в зале оркестр настраивал инструменты, и потрясенно рассматривала великолепие интерьеров, изысканные фрески на потолках, картины, скульптуры и резьбу, украшавшие стены, замысловатые узоры искусно выложенных мраморных полов. Пока они занимали места — естественно, в лучшей ложе — Наоми пробормотала:

— Ах, вампир, ты чу-у-удо! Кажется, ты и в правду способен… сделать невозможное возможным.

Сексуально ухмыльнувшись, Конрад снял очки.

— Я рад, что тебе нравится

Когда занавес подняли, сердце Наоми заколотилось, как сумасшедшее, и не успокаивалось на протяжении всего представления. Она была на седьмом небе от счастья. Поразительно, насколько изменился балет, и при этом как много сохранилось в нём с прежних времен. Рисунок танца безупречно соответствовал пьесе, а музыка дополняла ощущение целостности и гармонии.

Однако Конрад сидел со скептическим выражением лица, скрестив руки на груди.

— Они тебе в подмётки не годятся, — шепнул вампир, за что Наоми, кажется, ещё больше полюбила этого мужчину.

— Спасибо, конечно, но я думаю, что по сравнению с современными балеринами я несколько мала ростом и слишком пышная в груди.

— Полагаю, у меня слабость к миниатюрным балеринам с большой грудью.

Наоми улыбнулась:

— Я рада, что нравлюсь тебе.

— Не то слово как, — прядь волос упала Кону на глаза. — Ты скучаешь по балету?

— Да. Это очень волнует, выступать перед публикой. И мне не хватает ощущения сплочённости и братства нашей труппы, — Наоми скучала даже по ощущению ноющих мускулов после изнурительных репетиций. — Но я счастлива, что смогла поделиться этим с тобой.

Его пальцы переплелись с её.

Занавес упал, но Наоми долго не могла отойти от трагической развязки, хоть она и была ожидаема, и Наоми давно с ней смирилась. Тем не менее, грустный финал пьесы приобрёл для неё новый смысл. В скором времени ей так же, как Джульетте, придётся разлучиться с возлюбленным. Душа девушки стонала от отчаяния и безысходности, не находя выхода из ситуации, в которой она оказалась.

Но чему быть, того не миновать. Наоми смирилась и с этим, и не жалела ни о секунде прожитой жизни…