Эта горькая сладкая месть

Валерий вскочил.

– Дорогая, прошу…

– Нет, – тихим тоном, вполне мирно, заявила супружница, – это я приказываю твоей любовнице покинуть мой дом! И не рассчитывайте, милочка, на диссертацию. Лучше убирайтесь назад подобру-поздорову в свою Рязань-Казань, или откуда вы там приехали! Сегодня же позвоню Альберту Владимировичу и расскажу, чем вы занимаетесь вместо научных исследований!

С этими словами хулиганка изо всей силы треснула скалкой по столу. Банки с супом и судки с мясом жалобно тренькнули.

– Идите, Даша, – обреченно вздохнул мужчина.

– Да, убирайтесь побыстрей, – взвизгнула психопатка, – прямо на вокзал!

Она еще раз взмахнула скалкой, емкость с супом перевернулась, любовно сваренный Жанной борщ оказался на скатерти. Мне стало противно, и я пошла к выходу. Уже закрывая дверь, услышала Светкино рычанье и звон посуды. Истеричка громила кухню.

Заснула только около трех ночи. Наверное, в этом в первую очередь была виновата свежая клубника со взбитыми сливками. Ну грешна, обожаю ягоды. Ирка купила два килограмма, и я бесстыдно съела почти все. Результат не замедлил сказаться. Протоптав дорожку в туалет, я наконец успокоилась.

И. что узнала, старательно работая домработницей у академика? Да почти ничего. Ну изменила Виолетта муженьку и избавилась от ненужного ребенка. Конечно, интересные сведения, но какой свет проливают они на смерть Катюши? Абсолютно уверена, что Павловские подкупили всех – следователя, прокурора, судью, чтобы засадить Романа, но зачем? Какой смысл в упрятывании парня за решетку? Ну изменяет Валера Свете, подумаешь, невидаль. Хотя, что там она кричала, когда бесновалась на кухне? “С Анькой никакого повода, и с Ли-кой, и с Веркой! Ты хоть помнишь, во что нам твои шалости обошлись?”

Я соскочила с кровати. Веру знаю, кто такая Аня, и думать не хочу, а вот Лика! Неужели Светка имела в виду Ксюшину сестру? Навряд ли, но проверить стоило.

Еле-еле дождалась утра и понеслась к Юле Мальковой. Взяла у девчонки журнал с Ликиными фотографиями и порулила на проспект Вернадского. Где-то в этих зданиях, около супермаркета, холостяцкое гнездышко Валерия. Помню, что дом украшали ярко-синие панели. Такой оказался один. В подъезде восседал за столом молодой парень в форме охранника.

Я раскрыла перед ним журнал и ткнула пальцем в фото.

– Видели здесь эту девушку? Секьюрити внимательно поглядел на очаровательную Ликину улыбку и сообщил:

– Сведений о жильцах не даем.

Я глянула на него повнимательней. Молодое, но какое-то ожесточенное лицо, на правой кисти наколка – “Грозный”. Так, понятно, участник боев в Чечне. Денег предлагать нельзя, скорей всего разорвет купюру и ничего не скажет, тут следует действовать по-другому.

Я ухватилась за сердце и жалобно простонала:

– Плохо мне, сыночек, дай водички. Парень не дрогнул и даже не встал.

– Петя! – крикнул он, повернувшись к лифту. Послышался легкий скрип, и в холл вбежал другой юноша, тоже в форме и с таким же отстраненным лицом.

– Что случилось? – спросил он.

– Вот гражданочка воды просит, вроде плохо ей.

– Сейчас “Скорую” вызовем, – пообещал сослуживец.

– Не надо врача, мальчики, – пролепетала я и принялась, всхлипывая, тереть абсолютно сухие глаза платком, – вот уж горе, так горе!

– Да что стряслось-то? – опять поинтересовался пришедший.

Я ткнула ему под нос раскрытый журнал,

– Дочка у меня пропала, говорят, в этот дом приходила, вот хочу узнать, к кому.

– В милицию обратитесь, – сказал дежурный.

– Да ходила, а толку-то! Сказали, небось твоя дочка с любовником загуляла. Да не было у нее никаких мужиков, всегда с работы прямо домой.

– Давно пропала? – поинтересовались парни.

– Два года примерно.

Охранники присвистнули. Я продолжала шмыгать носом. Один вгляделся в журнал и протянул:

– Красивая какая, просто картинка. Слышь, Кирюха, а не она это в восемьдесят третью ходила? Кирилл сурово взглянул на напарника:

– Тебе, Петька, о жильцах разрешали сплетничать?

Но Петя оказался более жалостливым, потому что глянул на меня и произнес:

– Помнишь, Кирька, Ольга Петровна вспоминала, как по тебе убивалась, когда извещение пришло? Мать ведь все-таки.

Кирилл ничего не сказал, только нахмурился.

– Идите сюда, – попросил Петя, показывая рукой за лифт.

Я немедленно повиновалась.

– Только имей в виду, что я не участвую! – крикнул напарник. – Жалоба поступит, тебе отвечать.