Бенефис мартовской кошки

Он быстро перелистал страницы и пальцем с безукоризненно наманикюренным ногтем ткнул в одну из фотографий:

– Вот «питон». У вас такой?

Я окинула взглядом ничем не примечательный револьверчик и быстро закивала:

– Да-да, совершенно верно, – потом, для пущей убедительности добавила: – Только со светлой ручкой.

Сан Саныч расхохотался:

– Ну, милая. И где вы его откопали, со светлой ручкой?

Я принялась самозабвенно врать. Жила в коммунальной квартире, соседом был страшно противный, занудный дядька, бывший полковник КГБ. Однажды, напившись, дедок разболтался, сообщил, что долгие годы служил палачом, тем самым человеком, который приводил в действие приговоры, короче говоря, расстреливал преступников.

– Я тот, кто отправил на небеса самого Берию, – расхвастался он.

Естественно, я ему не поверила. Тогда полковник сбегал в свою комнату, принес пистолет и торжественно заявил:

– Смотри, вот из этого «питона» я и хлопнул начальника. Цены данному оружию нет.

– Почему? – удивилась я.

– Так коллекционеры с руками оторвут.

Короче говоря, я уговорила его продать мне «питон» на черный день, мне показалось, что хорошо вкладываю свои деньги. К сожалению, тяжелые времена наступили намного раньше, чем я рассчитывала, вот теперь приходится расставаться с раритетом.

Помолчав немного, я добавила:

– Если сами не интересуетесь ничем подобным, может, подскажете кого из молодых, кто собирает коллекцию? Вот Олег Назаров обронил, что есть какой-то парень, живет в загородном доме вместе с матерью по имени Даша. Вроде он вообще все подряд скупает…

Модестов вытащил из кармана бархатный мешочек, выудил оттуда трубку, потянулся к железной ярко-красной банке и спросил:

– Если закурю, вам это не помешает?

– Бога ради, – ответила я и вытащила «Голуаз».

Брови Сан Саныча взметнулись вверх.

– Однако у вас не дамское курево.

– Как-то привыкла к этим сигаретам.

– Мои знакомые в основном балуются ментоловыми.

Я усмехнулась:

– Попробовала как-то, давным-давно, «Салем». Честно говоря, не пошло. Сложилось впечатление, что пытаюсь курить жвачку, все-таки табак должен быть похож на табак. Ну к чему ароматизировать его, допустим, запахом виски? По мне, так лучше выкурить хорошую сигарету и опрокинуть рюмочку.

Модестов улыбнулся:

– Вот тут я с вами совершенно согласен. А как относитесь к чаю со всяческими добавками? Знаете, лимонный, персиковый…

Я скорчилась:

– Отрава. Чай должен иметь, простите за тавтологию, чайный вкус. Даже самый отвратительный натуральный лист, тот, который растет у подножия куста, намного лучше элитного сорта «с запахом».

– А что? – удивился Модестов. – Те листочки, которые расположены у корней, плохие?

– Их никто не собирает, – пояснила я, – срывают только верхушки, максимум четыре листика, хотя на самом деле положено два.

– И сколько вам денег надо? – неожиданно спросил Модестов.

От неожиданности я сморозила глупость:

– Вообще-то десять тысяч долларов, но «питон» стоит дороже.

Сан Саныч захлопнул книжку:

– Дорогая моя, ваш револьвер стоит копейки.

– Вы с ума сошли, – подскочила я, изображая полное негодование, – из него убили Берию! Если сами не хотите купить, дайте мне координаты молодого человека с мамой Дашей.

Модестов преспокойно раскурил трубку:

– У вас никто не купит этот пистолет.

– Почему?

– Деточка, вы хорошо знаете историю?

– Ну, не слишком…

– Оно и видно. В каком году был расстрелян Берия? Помните? Хотя вас, скорей всего, еще не было на свете. Вы явно не знаете ничего, связанного с «отцом народов» – Сталиным.

Вот тут Сан Саныч не прав. Я просто отлично выгляжу.

Хорошо помню, как мы с бабушкой едем по эскалатору вверх, кажется, это выход со станции «Новокузнецкая». Мне лет пять, может, чуть меньше. Я стою, задрав голову, наблюдая, как быстро приближается потолок верхнего вестибюля. Наконец ноги сходят с чудо-лестницы на гранитный пол, а перед глазами предстает картина: на фоне ярко-красного знамени мужское лицо с усами.

– Кто это, бабушка? – спрашиваю я.

Фася, ничего не отвечая, вытаскивает меня на улицу и там, одергивая пальтишко, шепотом сообщает:

– Сталин, ирод проклятущий, столько народу погубил, чтоб ему на том свете гореть в аду. Везде портреты посшибали, а про этот забыли небось. Ты больше так не кричи, если где еще эту морду увидишь, лучше шепотком, тихонечко поинтересуйся.