Бенефис мартовской кошки

Неожиданно в голове зазвенело: выкуп требовали, письма присылали, отпечатанные на принтере! Что странного в этой фразе? Отчего она меня покоробила?

Утром, отправив Манюню в школу, я прошла на кухню и обнаружила на пятиметровом пространстве целую кучу людей. Галя с каменным лицом пристроилась на краешке стола с чашкой чудесно пахнущего кофе «Лавацца Оро», Тина стояла у плиты, старательно протирая горелки. Аллочка, вся красная от негодования, злобно шипела:

– Ну и гадость!

– Что у вас случилось? – полюбопытствовала я. – Очень кофе хочется.

Галя мигом сунула золотую банку с «Лавацца Оро» в шкафчик и выставила на столик помятую жестянку с надписью «Пеле»:

– Пей.

– Спасибо, я не употребляю растворимый, предпочитаю молотый.

– Ишь чего захотела, – рявкнула Галя, – бери, чего дают!

– Галина, – предостерегающе повернула голову Тина, – веди себя прилично!

– Как же! – взвилась Аллочка. – Мы тебе не посторонние люди, родственники, ютимся на полу, вповалку, а эта одна цельную комнату занимает, собак навезла.

– Даша моя сестра, – попыталась сопротивляться Тина.

– Ой, не могу, – заржала Аллочка, – ладно врать-то! А то мы вчера не слышали, как ее девчонка вчерась говорила: «Давай, мама, съедем на другую квартиру!» Жиличка она твоя!

– Между прочим, – влезла в разговор Галя, – жильцы не берут у хозяев кофе. Хочешь утром баловаться, купи сама.

– Она его, кстати, и купила, – вздохнула Тина, опуская тряпку, – а ты, Галина, пьешь без спроса.

Галя побагровела и толкнула чашку. Та, подпрыгнув на блюдце, перевернулась, небольшая лужица черной гущи выплеснулась на клеенку.

– К тебе родственники приехали, – заныла Аллочка, – в кои-то веки собрались в Москву, а попали, блин, в зоопарк. Уж могла бы ты жиличку побоку пустить, а нас поудобней устроить…

– Она тебе за свет платит? – пустилась в бой Галя. – Вчерась до полуночи электричество жгла.

– А сегодня в ванне цельный час просидела, – наябедничала Аллочка, – я чуть не обоссалась, пока эта королевна мылилась!

– И сыр вы от одного куска режете!

– А сахар тоже общий!

– Да она тебя объедает! – взвизгнула Галя и, налив себе чашечку чая, преспокойно откусила от бутерброда, на котором лежала нежная, сочная, купленная мною вчера в супермаркете болонская ветчина.

– А собак-то развела, – всплеснула руками Алла, – жуткие уроды! Вон тот, – она ткнула пальцем в Хуча, – ну прямо кошмар, вечером увидишь, ночью не заснешь!

– Рыжая еще хуже, – брякнула Галя, пиная Розу фон Лапидус Грей, – заявилась и залезла ко мне под одеяло! Безобразие! Собака должна жить во дворе, в будке! Еще мясом кормят!

– Правильно, – одобрила ее Аллочка, – зачем животным мясо, когда людям не хватает! Вон у Федькиных Дик у сарая сидит, сольют ему в миску, чего в тарелках осталось, и хорошо!

Тина, не говоря ни слова, встала и вышла. Я в растерянности топталась у плиты. Безумно хотелось кофе, но оставаться среди злобных баб не было никаких сил. Наверное, надо уйти и заглянуть в забегаловку у метро. И еще, придется искать другую квартиру, а это хлопотно и опасно…

Послышался шорох, потом в кухню заглянула растрепанная, раскрасневшаяся Тина.

– Вещи на лестнице, милости прошу на выход.

Я вздохнула и шагнула в прихожую.

– Ты куда? – удивилась Тина.

– Сама же сказала: сумки за дверью…

– Пей спокойно кофе, это я их шмотки выставила!

– Чего?! – подскочила Галя. – Мы тебе родня!

– Убирайтесь, – рявкнула Тина, – сто лет с вами не встречалась и еще бы столько не видалась! Явились, не запылились!

– Ты… нас… гонишь! – прошипела Аллочка. – Нас, родную кровь!!!

– Да пошли вы на… – гаркнула Тина.

В ту же секунду собаки, до сих пор мирно дремавшие в комнатах, влетели на кухню.

– Заберите их! – заорала Галя.

Я быстренько шмыгнула к себе и легла на кровать, прижимая к груди дрожащих Хучика и Розу фон Лапидус Грей. Очень не люблю и даже боюсь скандалов. Если кто-то затевает откровенную свару, всегда стараюсь побыстрей спрятаться, а уж если война разгорается из-за меня, делается совсем худо.

За закрытой дверью тем временем творилось нечто невообразимое. Там, кажется, летали столы и стулья, слышался женский визг, нервный лай собак, стук, грохот, потом в какофонию вплелся мужской голос:

– Мать вашу, что делаете? Суббота сегодня, дайте отдохнуть! Подняли бедлам, уродки, ща милицию вызову, мать вашу!