Звезды

Внезапно он мысленно представил себе следующую картину: его руки расплетают ее толстую темно-каштановую косу, спадающую на спину, и играют с ее распущенными волосами, перекидывают их вперед, на ее голые плечи и обнаженную грудь. Он был поражен. Когда же он испытывал подобное желание быть с женщиной последний раз?

Теперь эта аккуратная докторская коса сводила его с ума; то, как уютно лежала она, оттеняя белоснежную белизну ее халата. Он еще раньше заметил, что кончик косы был закреплен простой резинкой и слегка касался нижней части ее спины и как бы указывал на аккуратный спортивный задик. Мысленно он потрогал и его.

– Я слышал, что пациенты довольно часто влюбляются в своих врачей, – произнес он. – А бывает наоборот? Влюбляются ли когда-нибудь врачи в своих пациентов?

Их глаза опять встретились, и Джудит неожиданно для себя подумала: интересно, что чувствует женщина, когда ее целует этот человек?

– Только такие, кто верит гладким речам, – сказала она, резко поднимаясь, чтобы он не успел увидеть, как сильно бьется жилка у нее на шее.

– Вы как-нибудь поужинаете со мной, Джудит?

– Я никогда не ужинаю с пациентами, мистер Смит. Кроме того, вы не успеете и глазом моргнуть, как окажетесь дома. Доктор Ньютон собирается выписать вас через несколько дней.

– Я знаю. На следующий день после бала. Вы собираетесь на рождественский бал, Джудит? Может быть, вы сделаете мне честь и не откажетесь сопровождать меня?

– Посмотрим, как вы будете себя чувствовать к тому времени, – сказала она. – Как мы оба будем себя чувствовать…

– А как насчет ужина? Они могут прислать сюда все, что имеется в ресторане. Куропатка по-корнуэльски здесь великолепна, да и молодая баранина тоже.

Вдруг она представила себе эту картину: стол, накрытый на двоих около камина, горят свечи, в хрустальных бокалах играет вино. Но она знала, что основное здесь не еда и не приятельские отношения – по крайней мере для нее. Для Джудит это станет ловушкой, которая заставит ее влюбиться против своей воли. И она была полна решимости этого не делать.

16

Когда Дэнни Маккей набросил спортивную куртку и повернулся, чтобы взглянуть на себя в зеркало, он был поражен. Однако это продолжалось лишь долю секунды, и продавец не успел заметить его реакцию. Это происходило каждый раз, когда Дэнни видел свое отражение в зеркале или в какой-нибудь витрине на Родео-драйв. Он смотрел на себя и видел незнакомое лицо с аккуратно подстриженной бородкой, черными волосами, очками в роговой оправе.

Ему все время приходилось напоминать себе об этом обмане, о том, что он больше не преподобный Дэнни Маккей, которого боготворили миллионы людей, который чуть не попал в Белый дом. Дэнни едва не выдал себя сегодня утром, когда отделался от дешевой «тойоты» Куинна и купил себе новый «ягуар». Дело было даже не в том, что он платил наличными – продавцы Беверли-Хиллс уже привыкли к невероятным сделкам с наличными, – нет, он чуть было не провалился, когда стал заполнять бумаги. Однако сумел исправить свой промах шуткой и выехал из салона автомагазина с веселым смехом.

Затем он остановился в Уиттоне, чтобы купить кое-какие мелочи, затем короткий визит в магазин для покупки часов «Ролекс» за пятнадцать тысяч долларов, которые он обещал себе; сейчас он находился в магазине Брагга на Родео, где полностью обновлял свой гардероб – от шелковых трусов до кашемирового плаща. И платил только наличными.

Снимая куртку, на которой болтался ценник с цифрой сорок тысяч долларов, и протягивая ее продавцу со словами: «Я беру ее», – он смотрел на незнакомца в зеркале и думал: «Я снова родился, призрак, которому все позволено».

Медленно натягивая на себя кожаный пиджак, купленный раньше, Дэнни перевел взгляд на молоденькую продавщицу, которая делала вид, что наводит порядок на прилавке с шарфами и перчатками. Она смотрела на него уже минут тридцать. Дэнни знал, что выглядит хорошо, и знал, что она думает так же. Он улыбнулся ей своей ленивой обаятельной улыбкой, и она вспыхнула. Однако глаз не отвела.

Разглядывая ее большие груди и думая, что она вовсе не так невинна, как желает показать своим золотым рождественским букетиком, скромно прикрепленным к свитеру, он сожалел, что у него нет времени познакомиться с ней поближе, так как в кармане у него лежал билет первого класса в Австралию и ему надо было мчаться в аэропорт. Кроме того, он не хотел растрачивать свою новую энергию, трахая эту продавщицу.

Дэнни всегда знал, что секс доставляет ему удовольствие лишь тогда, когда связан с насилием; ему казалось, что эти две вещи неразделимы. Его жена – теперь его «вдова» – могла это подтвердить. Если он потащит эту девицу в постель сейчас, то его желание отомстить Беверли Хайленд может уменьшиться. И еще хуже: если он потащит ее в постель, то, возможно, потом ему придется ее убить, а это еще больше уменьшит его энергию, которая понадобится ему, когда он найдет Беверли, или Филиппу, как она себя теперь называет.

Он вышел из магазина. Начал накрапывать дождь, и рождественские огни вдоль бульвара Уилшир казались слегка размытыми. Ожидая, пока его покупки укладывают в багажник, Дэнни заметил молодую женщину, медленно идущую вдоль тротуара и заглядывающую в витрины. У нее были брови дугой, гордый орлиный нос: казалось, что она хочет приподняться над остальным миром. Темнокожий человек в шоферской ливрее следовал за ней; в одной руке он нес пакеты с покупками, в другой – зонтик, которым прикрывал ее от дождя; сам он мок под его струями.

Дэнни улыбнулся. Вот так и надо жить.

Когда все было уложено и служащий удалился, положив сто долларов «на чай», Дэнни сел за руль своей новой дорогой машины и почувствовал, как в него вливается новая сила. Деньги, подумал он, действительно увеличивают потенцию. Он открыл отделение для перчаток и достал вырезанную из газеты фотографию Филиппы, под которой Куинн написал: «Это Беверли Хайленд?» Хотя лицо на фото несколько отличалось от лица Беверли каким он его помнил, Дэнни знал, что ей необходимо было изменить свою внешность. Скальпель хирурга-косметолога был знаком Беверли. Она и раньше пользовалась им, чтобы обмануть Дэнни и весь мир; она не остановится перед этим и еще раз. Затем он дал волю своему воображению и подумал, что, может быть, и не стоит ее убивать, а сделать с ней что-нибудь похуже – например, так изрезать ее лицо, чтобы никакая косметическая операция не смогла избавить ее от шрамов. А может быть, совершить такое, чтобы она навсегда забыла, что такое секс, – это была совсем неплохая идея. Но прежде всего необходимо было ее найти.

После этого у Дэнни будет и свобода, и энергия делать то, что он захочет. Кроме того, он не собирался останавливаться на Филиппе; с тех пор как он уехал из домика Отиса на побережье, он включил в свой список жертв еще несколько человек, и первым среди них был тот ублюдок, выигравший выборы, которые три года назад должен был выиграть Дэнни, – президент Соединенных Штатов. Разделавшись с ним, Дэнни примется за тех, кто предал его, когда разразился тот скандал во время предварительных выборов, когда газеты пестрели заголовками: «Имя Маккея связывают с именем брата Беверли-Хиллс», «Маккей – владелец порножурнала» и фотографиями, вытащенными из древних времен, на которых Дэнни и Боннер сидят в старой ванне во дворе еще с техасской женой-деревенщиной, или Дэнни одной рукой держит банку пива, а другая вызывающе вцепилась в ширинку. Все было подстроено этой дрянью Беверли. Она годами плела паутину против него, чтобы поставить на колени, чтобы заставить его умолять о спасении. Эта стерва вынудила его приползти к ней, и все из-за этого дурацкого аборта, который он заставил ее сделать так давно, что и думать об этом забыл. А потом, когда он все-таки пошел на эти унижения перед ней, она бросила его на съедение этим волкам, и все оставили его – жена, ее отец, этот болтун сенатор… Да, список был бесконечен. Теперь, когда его новая внешность сделала его человеком-невидимкой, он сможет исполнить любой смертный приговор.