Жена моего мужа

В избе пахло чем-то кислым и неприятным. Неопрятного вида женщина в сильно засаленном ситцевом платье переливала в трехлитровую банку молоко. Небольшая кухня вся заставлена немытой посудой. Тут и там висели грязные тряпки, валялись совершенно не подходящие для кухни вещи: расчески, пустая бутылка из-под шампуня и флакон одеколона «Гвоздика».

– Вам кого? – устало спросила женщина.

– Медведевы тут живут?

– Михаил помер, – равнодушно сообщила тетка.

– Анну можно позвать?

– Я это, – буркнула женщина и со вздохом поставила подойник на табуретку. – Что угодно?

– Журнал «Педагогика» признал вас победительницей конкурса «Моя семья». Вот приз.

И я протянула женщине конверт со ста долларами. Анна равнодушно взяла подношение и процедила:

– Чего это вы, то ругали, со свету сживали, теперь награждаете. Лучше б попросили у нашего начальства детские пособия, два года не платят.

– Совсем недавно работаю, – принялась я оправдываться, – в журнале вообще весь состав сменился.

– И Парфенов? – оживилась женщина.

– Да.

– А что с ним, может, умер?

– Точно, – решила я ее порадовать, приговаривая неизвестного мужика к смерти, – инфаркт, в одночасье убрался.

Баба даже порозовела от радости и сразу стала необыкновенно любезной. Она обмахнула тряпкой облезлую табуретку и проворковала:

– Садитесь, наверное, устали. Молочка не хотите? Свое, парное, от молодой коровки.

Я в ужасе затрясла головой. Терпеть не могу молока, не пью ни под каким видом.

– Надо сфотографировать вас вместе с детьми, – быстро перевела я разговор на другую тему, доставая купленный по дороге «Полароид», – и вам карточки оставлю.

– Сейчас, проходите, – радушно проговорила Анна и распахнула дверь в жилую часть. Внутри изба казалась безразмерной. Комната метров тридцати была обставлена совершенно по-городскому. Три стены занимали стеллажи с книгами: пособия по истории, географии, химии, ботанике… На огромном обеденном столе горой высились коробки с играми: шашки, шахматы, нарды, лото, домино. У окна с буйно цветущей геранью стоял совершенно невероятный в данной обстановке предмет – новенький компьютер. Аппарат был явно подключен к Интернету, потому что от него отходил тонкий белый шнур и подсоединялся к телефонной розетке. Медведевы оказались не такими простыми. Чего здесь не было, так это телевизора.

Анна пересекла комнату и, открыв дверь одной из спален, спросила:

– Андрей, а где остальные?

– Настя в огороде, Симка ей помогает, а Павлик за водой пошел.

– Что же ты прохлаждаешься?

Мальчик ничего не ответил. Мать велела ему позвать остальных, и через пять минут небольшая стайка чумазых ребятишек столпилась в комнате. Старшей лет шестнадцать-семнадцать, и ее застиранный сарафанчик туго обтягивал красивую девическую фигурку. Остальные одеты в трусишки. Ноги босые, волосы нечесаные, и шеи черные от грязи. В этом доме явно предпочитали физической красоте моральную.

Нащелкав фотографий и раздав детям часть снимков, я притворилась недоумевающей:

– А остальные где? Хочется про всех написать.

Анна вздохнула:

– У нас было восемь детей. Самый старший, к несчастью, неизлечимо заболел и умер. Следующий сын выучился на капитана и сейчас постоянно в плавании. Дочь Вероника – актриса. Съемки без конца, вот и недосуг домой приезжать, Антон тоже все время работает, торгует. Со мной только младшие.

Я поглядела на худых, явно недоедающих детей и, вздохнув, спросила:

– Дайте адреса старших.

Анна замялась. Ей явно не хотелось признаваться журналистке, что отпрыски постарались забыть отчий дом.

– Бесполезно, даже не ищите, кто в море, кто на съемках. Просто напишите, что все дети удачно получили образование и стали полноценными членами общества.

– И Вероника? – решила я до конца дожать педагогиню.

– А что Вероника? – удивилась Анна. – Я не одобряю телевизор, мне кажется, что просмотр передач оглупляет детей, и у нас нет этого аппарата, но знаю, что она с большим успехом и много снимается. Каждому, как говорится, свое. Если дочь выбрала такой путь, значит, так тому и быть. Мы с отцом свое дело сделали, дали им крылья, дальше пусть летают самостоятельно.

Ага, и прямо на кладбище. Похоже, что эта чадолюбивая мамаша просто не знает ни о смерти старшей дочери, ни о судьбе сыновей. Ай да педагог! Не стану ничего рассказывать, пусть милиция сообщает о несчастье. Зря только ездила. Адреса Антона не узнала, придется искать в другом месте.