Жена моего мужа

Да, вот будет сюрприз для отсутствующего папы-академика – жених из российской глубинки.

Но больше всех из родственников ажиотирован Кеша. Наконец-то ему в руки попал настоящий клиент, а не какой-то мелкий жулик. Мужик обвинялся в разбойном нападении на инкассатора. От роду грабителю всего двадцать, но за плечами уже две отсидки. Одна – еще по малолетству, другая – во взрослой зоне.

«Если скосишь мне с десяти хотя бы до семи лет, – сообщил он Аркашке, – наши к тебе, как журавли на юг, косяком потянутся.

– А не страшно с такими людьми дело иметь? – осторожно осведомилась я».

– Мать, – удивился наш адвокат, – а ты что думала, по тюрьмам сизые голуби сидят? Не спорю, попадаются иногда невиновные или просто дураки, но основную массу сажают под арест за дело. И потом, чья бы корова мычала! Кто меня с Иваном Михайловичем свел? А Бекас твой! Самый натуральный разбойник, хотя мне он очень нравится.

Я вздохнула. Приходится признать, что Кешка прав по всем статьям. А Бекас мне тоже по душе, хоть и бандит, но какой-то милый, трогательный, как щенок!

Расчувствовавшись, плюхнулась около Зайки и стала рассматривать крохотный, словно кукольный, свитерок.

– Представляешь, что со мной приключилось! – хихикнула Ольга. – Сто лет мужики на улице не приставали, а сегодня покупаю шерсть в магазине, и подкатывается ослепительный красавец. Все при нем – рост, фигура. Глаза голубые, волосы белокурые, одет превосходно. Начал заигрывать. Я сразу сообщила, что приобретаю шерсть, чтобы связать близнецам кофточки. Не подействовало! Наговорил кучу комплиментов и исчез. Нет, все-таки иногда приятно почувствовать, что еще нравишься мужчинам. Ну просто так, для тонуса!

Я вздохнула и пошла в спальню. Очевидно, Антон Медведев начал действовать. Надо рассказать Ольге обо всем, предупредить невестку. Но лучше сделать это завтра, вон как обрадовалась, дурочка, что привлекла чье-то внимание. Все-таки работа работой, но Кешка должен уделять жене больше внимания.

Утром спустилась к завтраку в тот момент, когда Нина Андреевна скармливала Банди большую жирную оладушку, густо намазанную вареньем. Рядом облизывались остальные члены собачьей стаи. Увидев меня, свекровь принялась оправдываться:

– Конечно, нехорошо давать малышу сдобное, он опять плохо покакал, очень жидко.

Но я, не слушая ее, стала набирать телефон Жени Поляковой. Подошедшая мать радостно сообщила, что дочка еще в больнице, но уже пришла в себя, разговаривает.

И я отправилась в клинику Второго медицинского института. Женечка лежала в отдельной палате. Ужасная желтизна ушла с ее лица. Но выглядела девушка все равно отвратительно: глаза запали, щеки ввалились, губы по цвету не отличались от наволочки на подушке.

Когда я осторожно приотворила дверь, студентка устало подняла веки и тут же опустила их. Сев около Жени, я взяла ее за сухую горячую руку и тихонько проговорила:

– Женечка, ты меня слышишь?

– Да, – прошелестела Полякова, еле-еле ворочая языком.

– Кто тебя так, помнишь?

– Из милиции, – начала девушка и замолчала.

– К тебе приходили оперативники, – догадалась я.

Полякова слабо шевельнула головой, потом вдруг широко раскрыла глаза и довольно быстро и внятно произнесла:

– Это Яна меня велела убить. За что?

– Соколова? – изумилась я. – Ты ее видела? Женечка, постарайся рассказать мне все, чтобы я смогла тебе помочь.

Медленно, по капле выдавливая из себя информацию, то и дело закрывая от слабости веки, студентка рассказала о происшедшем. Картина вырисовывалась ужасная и непонятная.

Буквально через несколько минут после моего ухода позвонила Яна и сообщила, что вернулась, но вновь должна уехать по делам, и просила ее не разыскивать. Женечка спросила у подруги, знает ли она, что случилось с Максимом. Соколова заявила, что не желает иметь дела с убийцей и просит больше в ее присутствии не упоминать имени Полянского.

Потом сказала, что завтра увезет тетю на дачу, а подруга Танечка будет за ней приглядывать.

– Погоди, – изумилась Женя, – у вас же нет дачи.

– Знакомые пригласили, – пояснила Яна.

Потом она велела Жене сходить в понедельник в деканат и написать от ее имени заявление об академическом отпуске в связи с состоянием здоровья. Ничего не понимавшая Полякова обещала выполнить эту просьбу.

Уже почти собравшись на дачу, поздно вечером, в районе восьми, Женя принялась искать конспект лекций, хотела подготовиться к последнему экзамену. Перерыв весь письменный стол, она вспомнила, что дала тетрадь по теоретической механике Яне. Начала звонить подруге, но у Соколовых трубку не брали. Зная, что, усаживаясь к телевизору, Рада Ильинична всегда отключает телефон, девушка решила поехать на «Щукинскую». Далеко, конечно, но скоро экзамен, так что ехать необходимо.