Жена моего мужа

Я взяла адрес Лени и вышла на улицу. После удушающей жары внезапно сильно похолодало, дул пронизывающий ветер, и погода скорее напоминала конец сентября, а не июня.

В «Макдоналдсе» неожиданно оказалось слишком много народа, и пришлось подсесть за столик к приятной пожилой женщине.

– Замерзли? – приветливо спросила она, глядя, как я жадно глотаю горячее какао. – Надо теплей одеваться.

– И так брюки нацепила, – пробубнила я, откусывая кусок от «биг-мака».

– Они у вас такие широкие, ветер, наверное, задувает, вот и холодно.

Брюки у меня и впрямь расклешены прямо от бедра. Супермодное одеяние от фирмы «Валентино». Но хитрый модельер сообразил, что в таких «трубах» будет зябко, и пустился на хитрость. Подкладка сделана в виде шаровар и на щиколотках прихвачена резинками. Издали – широкие брючины, а внутри тепло, и ветер не проникает к коже. Но не объяснять же это милой старушке.

Поев, двинулась к выходу и почувствовала небольшой дискомфорт. Пришлось идти в туалет. Запершись в кабинке, полезла за подкладку брюк. В кармане у меня, как всегда, большая дырка. Но только в правом, левый в полном порядке. Зашить прореху недосуг, и вспоминаю о ней только тогда, когда засовываю в «больной» карман сотовый. Крохотный мобильник марки «Эрикссон» проскальзывает вниз по ноге и тормозит у щиколотки, стянутой резинкой. Вряд ли Валентино предвидел такой эффект, но все равно спасибо ему, иначе количество разбитых мной сотовых, и без того весьма немалое, увеличилось бы.

Запихнув телефон в целый карман, пошла к выходу, но тут позвонила Маня.

– Мамуля, – закричала она, – помнишь про концерт?

– Конечно, детка.

– Так вот, домой можешь не заезжать, встречаемся без пятнадцати семь у «России».

Я поглядела на часы. Еще полно времени. Ладно, съезжу к Лене Бесчастному. Дом в центре, на Садовом кольце.

Но там меня поджидала неудача. За огромной деревянной коричневой дверью царила тишина. В «глазок» ничего не было видно. Я слышала, как в квартире звонит телефон. Никого. Или на работе, или уехал. Надо идти в машину.

Но тут в глазах потемнело, на уши словно кто-то шапку надвинул, и, чтобы не упасть, я быстро села на ступеньку. Черт возьми, ведь знаю, что при резкой смене погоды у меня моментально падает давление. Оксана велела носить с собой на такой случай несколько кусочков сахара. Я послушно положила в бардачок коробку рафинада. Но плохо-то на лестнице, а спасительный сахар – в «Вольво». Не хватало только грохнуться в обморок на лестнице чужого дома. В голове противно звенело, и перед глазами прыгали черные мухи.

– Вам нехорошо? – раздался голос.

Я с трудом повернула гудевшую голову. Дверь соседней квартиры распахнута, на пороге стоит молодая девушка.

– Сейчас пройдет, – еле ворочая языком, пробормотала я, – не бойтесь, совсем не пью, давление резко понизилось.

– Что уж, алкоголика от приличного человека не отличу? – возмутилась соседка. – Пойдемте ко мне, я – медицинский работник.

На негнущихся ногах вдвинулась в комнату и рухнула на пахнущий чем-то затхлым диван. Девушка притащила тонометр.

– Шестьдесят на сорок пять, – пробормотала она, – надо укол сделать.

– Лучше крепкого чая с сахаром, – попросила я.

Поданный «Липтон» оказал живительное действие, и гул исчез.

– Лучше стало? – осведомилась девица.

– Спасибо, – сказала я, принимая вертикальное положение и внимательно разглядывая свою спасительницу. Откуда знакомо ее лицо? Где видела эти густо накрашенные глаза, черные волосы и складную, чуть полноватую фигурку?

– Вот и хорошо, – удовлетворенно отметила добрая самаритянка, – сейчас еще минут двадцать полежите, и все.

– Что вы, спасибо, пора ехать.

– И не спорьте, я хоть и не врач, а простая медсестра, но хорошо знаю, что с вегетососудистой дистонией шутить не стоит. Вам повезло: я в «глазок» поглядела, кто, думаю, к соседям ломится? А вы уже на ступенечках сидите, вся зеленая…

Она продолжала щебетать, но я вспомнила, откуда знаю девчонку.

– Вас ведь Галей зовут?

– Точно. Как узнали?

– Приходила в больницу, к доктору Ревенко.

– Ой, ну надо же, – восхитилась медсестра, – как в кино совпадение. Вы лечились в отделении?

– Нет, за справкой обращалась. Только у вас там отвратительный беспорядок, а Ревенко ничего не помнит, такая странная!

– И не говорите, – засмеялась Галя, – Ревенко – просто клуша. Другие доктора ловкие, быстрые, а эта! Пока сообразит, что к чему, неделя пройдет. Рыба мороженая. Все забывает, больных путает, а уж попросить вообще ничего нельзя, тут же забудет. Представляете, в какую дурацкую ситуацию меня поставила.