Охота на волков (Живым не брать)

Своему телохрану Ивану Гарасу, дабы тот не смущал местных жителей своей внушительной гвардейской статью, Бушмин велел дожидаться на улице. А самому Андрею, чтобы попасть в миссию, пришлось пройти в здание через двор, воспользовавшись черным ходом.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, Бушмин сунулся в первую же дверь. Небольшое помещение было заставлено какими-то ящиками, коробками и упаковками. На краешке стола примостился мужчина лет сорока с небольшим; он, просматривая содержимое одного из разукомплектованных ящиков, что-то отмечал шариковой ручкой в своих бумагах.

— Чем могу быть полезен? — спросил он, глядя на незнакомца — крепкого рослого мужчину лет тридцати, одетого в куртку «пилот».

Продемонстрировав одну из своих ксив, Бушмин сказал:

— Подскажите, где я могу найти Анну Дольникову?

— Дольникова? Гм... — Мужчина на несколько секунд задумался. — Пожалуй, вам лучше по этому вопросу обратиться к Вере Николаевне. Ее кабинет напротив.

Женщине, которая до появления Бушмина рылась в груде накладных, было лет тридцать пять. Открытое, приветливое лицо, ни грамма косметики, русые волосы собраны на затылке в пучок и туго стянуты резинкой. Письменный стол, за которым она сидела, установлен возле окна. Судя по интерьеру, помещение это является не только кабинетом, но и местом для отдыха и ночлега.

— Старший оперуполномоченный Васильев, — представился согласно легенде Бушмин, подкрепив сказанное демонстрацией служебного удостоверения. — Северо-Кавказский РУОП, отдел по борьбе с бандитизмом и похищением людей.

— Моя фамилия Аксенова, — сказала женщина. — В настоящий момент я исполняю... временно исполняю обязанности руководителя миссии в Слепцовской... Чем могу помочь?

Она указала визитеру на свободный стул.

— Вера Николаевна, скажите, когда вы в последний раз видели Дольникову? — спросил Бушмин. — Вы не против, если я сниму верхнюю одежду?

— Да, конечно. — Женщина кивнула в сторону вешалки у двери. — А что, собственно, случилось?

Бушмин повесил куртку. Затем, поправив наплечную кобуру, опустился на стул, слегка развернув его, чтобы сидеть к даме лицом.

Как всякому мало-мальски информированному человеку, поварившемуся какое-то время в чеченском котле, Андрею было хорошо известно, какие силы и чьи интересы в большинстве случаев стоят за различными «миссиями» и «представительствами», работающими от имени международных гуманитарных и правозащитных учреждений. Многие являются «крышами» для лиц, занимающихся шпионажем в пользу Запада и прочеченской пропагандой. Но правда заключается также и в том, что многие десятки людей приезжают в эти неспокойные края, движимые лучшими побуждениями души и сердца либо потому, что сами потеряли кого-то из близких, а значит, им ведомо и горе, и сострадание.

Интуиция подсказывала Андрею: эта женщина, с которой ему следует установить доверительный контакт, — чистой воды гуманитарий.

— Вера Николаевна... — Бушмин обратил внимание, что и начальница тайком изучает визитера. — Кое-что действительно случилось, в противном случае я не имел бы удовольствия беседовать с вами... Но вначале ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Когда вы видели Дольникову в последний раз, что вам известно об Анне Сергеевне?

— Гм... Сегодня какое у нас число?

Обернувшись, женщина посмотрела на настенный календарь.

— Надо же... — удивилась она. — Двадцать первое число уже... Три недели точно прошло... Пожалуй, в последний раз я видела Анну двадцать девятого ноября. Да, именно так, потому что в этот день мы отправили две наши машины в составе конвоя, который направлялся в Надтеречный и Шелковской районы... Этим рейсом, насколько я помню, в Чечню отправились также Дольникова и еще две женщины из числа солдатских матерей — они искали своих пропавших без вести сыновей.

— Так это ваша организация командировала Дольникову в Чечню? — уточнил Бушмин. — Я вас правильно понял?

— Нет, неправильно, — ответила женщина. — Анна не числится у нас в штате, так что при всем желании мы бы не смогли оформить для нее документы, необходимые для поездки в Чечню. Дольникова около месяца или чуть дольше помогала миссии на добровольных началах, этот факт я подтверждаю. Уехала в Чечню она по своей доброй воле, воспользовавшись какими-то своими связями и возможностями, а заодно и тем обстоятельством, что в республику отправлялся гуманитарный конвой.