Спят усталые игрушки

Но сегодня больше не могу ничем заниматься, поеду домой, а по дороге заверну в кондитерскую и куплю обожаемые Марусей корзиночки с кремом.

Однако девочка, к удивлению, не обрадовалась, увидав лакомство.

– Что-то не хочется, – пробормотала она, – может, потом.

Я насторожилась:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Маша – замечательный ребенок. Никаких капризов из-за еды мы никогда не знали. Девочка, не кривляясь, ест кашу, пьет молоко с пенкой и абсолютно спокойно укладывает за щеки шпинат. Не то что Аркадий, тот доводил нас с Наташкой до обмороков, заставляя сдирать с курицы кожу, процеживать по семь раз какао и вылавливать из супа весь лук. Впрочем, он и сейчас капризничает. Икру не ест, потому что «противно смотреть на нерожденные эмбрионы». От яиц шарахается: «Как подумаю, откуда они у курицы вываливаются, сразу тошнит». Вид закипающего молока вызывает у него судороги, а в мясе оказываются «страшные токсины».

Машенька же, на радость Катерине, обладает аппетитом молодого волчонка. Когда ей сравнялось три года, мы, тогда еще нищие преподавательницы, отдали ее в детский сад. Столики там стояли в форме буквы П. Так вот, Маню всегда усаживали в центре, остальных детишек по бокам. Няня ставила перед девочкой тарелку, ребенок мгновенно хватал ложку и начинал азартно хлебать суп.

– А теперь, дети, – возвещала воспитательница, – давайте все кушать так, как Машенька, ну-ка, кто ее опередит?

За два года выиграть соревнование с Маней не смог никто. Так что от пирожных она откажется только в случае болезни.

Я сунула ей под мышку градусник, отметив красные, лихорадочно блестевшие глаза. Тридцать восемь градусов, никак не меньше.

– Голова болит?

– Болит, – прошептала Манюня, чихнула и заревела.

Вызванный врач поставил однозначный диагноз:

– Ветрянка. Две недели постельного режима.

Пока доктор выписывал кучу рецептов, Кеша как мог утешал сестру:

– Не расстраивайся, завтра станет лучше, давай-ка поспи.

– А я и не расстраиваюсь, – послышалось из-под одеяла, – наоборот здорово: контрольную пропущу. Зря ты, мамусечка, не захотела есть ямбу, видишь, действует!

– Марья, – строго сказала я, – это простое совпадение, ни на минуту не верю всяким колдунам и шарлатанам. Запомни, наколдовать ничего нельзя!

– А вот и можно, – настаивала Маруся.

– Нет.

– Да!

– Нет.

– Да!

– Мать, – влез в наш конструктивный диалог Аркадий, – чего ты привязалась к больному ребенку? Пусть думает как хочет.

– Но ведь глупости говорит!

– Ладно тебе, – начал выталкивать меня за дверь сын, – иди отсюда, еще заразишься.

Из коридора я услышала, как Аркадий произнес:

– Нет у тебя, Манюня, инстинкта самосохранения, я в твои годы твердо знал: спорить со взрослыми, как против ветра плевать.

Не услышав Машкин ответ, я спустилась в гостиную. Там у включенного видика с напряженным лицом сидела Зайка.

– На себя любуешься! – съехидничала я.

– Да вот сказали, что во время репортажа бровью дергаю, – сообщила Ольга, – теперь пытаюсь понять, когда это происходит. Что там с Маней?

– Ветрянка.

Невестка выключила магнитофон.

– Пойду предупрежу Серафиму Ивановну, чтобы близнецов к ней близко не подпускала.

– Вот глупость! – вырвалось у меня.

– Что?

– Маруська уверена, будто заболела потому, что пожелала себе ветрянку, когда ела Филькину дурацкую ямбу. Теперь поверит в чудеса, гадания и колдовские камлания.

– Знаешь, – сказала в ответ Оля, – конечно, бывают и совпадения, только я вчера захотела, чтобы Виктор мне не пакостил…

– Ну и что?

Выяснилось, что в съемочной группе программы есть режиссер Виктор, человек довольно влиятельный. На беду, он родной дядя бывшей ведущей и, естественно, воспринял Зайку в штыки, даже здороваться поначалу не хотел. Но сегодня, после записи, неожиданно подошел к Ольге и, протягивая руку, сказал:

– Вынужден признать, вы очаровательны и талантливы, будем друзьями.

– По-моему, это ямба действует, – убежденно заявила Ольга.

От злости я чуть не швырнула в нее кассету. Ну ладно Манюня, глупая девчонка, но какова Зайка!

Чтобы не сорваться и не высказать вслух все, что на самом деле думаю про Филю, Алиску, обезьяну и шаманство, я тут же набрала номер телефона колледжа и сообщила нашей классной руководительнице:

– Вот, Анна Геннадиевна, мы тоже пали жертвой эпидемии.